 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
мозга, управляющей определенными мышцами. Если эта часть разрушена, соответствующие мышцы
становятся жесткими и не поддаются управлению. Однако после длительных упражнений другие части
мозга в ряде случаев приучаются управлять этими мышцами, и некоторые из пораженных ударом вновь
приобретают власть над своим телом. У механика, о котором была речь выше, разрушенные части мозга
большею частью не имели специальных функций, и благодаря этому он мог вести обычный образ
жизни.
Причина, по которой можно обойтись без столь значительной части мозговой ткани, состоит в
том, что мозг обычно действует как одно целое. В этом отношении, как и во многом другом, он работает
совершенно иначе, чем телефонный коммутатор или компьютер. Если, например, разрушить некоторые
из телефонных коммутаторов Франции, то телефонное обслуживание в этой стране уменьшится. Точно
так же, если вывести из строя какой-нибудь из «барабанов памяти» машины, переводящей с
французского, то соответственно уменьшится ее способность переводить. Но если человек выучил
французский язык, то это его знание нельзя частично уничтожить, уничтожив какую-либо специальную
часть его мозга, потому что он знает французский всем мозгом в целом, а не какой-нибудь его частью.
Нет никакой «шишки языковых способностей». [Кажущимся исключением из этого правила является
сложное заболевание, именуемое «афазией», на котором мы здесь не будем останавливаться.] Можно
почти с уверенностью сказать, что отсутствие некоторых частей мозга не более отражается на знаниях,
мышлении и других проявлениях психической жизни, чем отсутствие ноги. И в самом деле, в жизни
часто случается, что недостаток ноги вызывает больше симптомов со стороны психики, чем недостаток
мозговой ткани.
Мозг следует рассматривать как часть единой энергетической системы, которой является человек.
Если подойти к нему с этой точки зрения, то можно допустить, что функции мозга не ограничиваются
деятельностью, аналогичной работе коммутатора или компьютера; можно предположить, что он
является сверх того хранителем энергии. Имеются свидетельства, что мозг и в самом деле выполняет
такую функцию. Вспомним, что кошка с удаленной верхней частью мозга, по-видимому, не способна
удержать какое-либо из своих чувств и приходит в ярость сразу же от самого незначительного
раздражения. Она не способна, далее, хранить в памяти происшедшее, а также задерживать другие
реакции, вроде движения ног, подвергнутых стимуляции. У человека с целым мозгом способность
сохранять психическую энергию развита очень высоко. Нормальные взрослые способны сдерживать
свои чувства в ожидании более удобного момента для их выражения, вместо того чтобы часто
приходить в необузданную ярость; они способны удерживать свои восприятия и впоследствии
вспоминать их; они способны сдержать желание двигать ногами в ответ на стимулы, как это происходит
в кресле у зубного врача. Поведение таких людей приводит к выводу, что их способность сдерживать
чувства и импульсы уменьшается по сравнению с прежней, когда мозг их составлял одно целое.
Человек, перенесший такую операцию, действует импульсивнее и часто проявляет свои чувства скорее,
чем до операции.
Если предположить, что мозг служит хранилищем энергии, то удается объяснить много явлений,
с других позиций представляющихся загадочными. С этой точки зрения, мозг есть орган ожидания.
Одна из самых важных вещей в семейной и общественной жизни и вообще в отношениях между
людьми — это способность сдерживать свою энергию, не впадая в отчаяние, когда рассудок индивида
подсказывает ему, что действие разумно отложить. Если наше предположение правильно, то именно
мозг хранит вплоть до надлежащего момента энергию, высвобождаемую железами и другими
источниками; таким образом, мозг играет свою роль в предотвращении глупостей, которые люди могли
бы совершать просто под действием накопившегося напряжения. Можно даже представить себе, что
мозг в повседневной жизни заряжается и разряжается наподобие живой батареи, как это видно в
«Истории о десятидолларовой затрещине».
Мидас Кинг [Midas King —
«царь Мидас»; здесь и далее имена стилизованы. (Прим. перев.)],
владелец Олимпийского консервного завода, был толстым, беспокойным, несколько раздражительным
висцеротоником. В то лето дела на заводе шли вкривь и вкось. Все работали на пределе выносливости,
персонал часто менялся, то и дело случались ошибки, временами даже серьезные. Каждый день был для
мистера Кинга непрерывным рядом огорчений, но он все время пытался держать себя в руках. И вот он
обратился к доктору Трису за психиатрическим лечением по поводу повысившегося кровяного давления.
