 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
и работают иначе, чем их продукты, то есть сознательные или мысленные образы. Это можно понять,
подумав над сновидениями, стоящими по своей форме между сознательными и подсознательными
образами; они в чем-то напоминают и чем-то отличаются от тех и других. Сознательная психика все
упорядочивает, пользуясь логикой, подсознательная же психика «распускает» чувства и логикой не
пользуется. Сновидение представляет собой проблеск подсознания; человеку, видевшему сон, оно
может показаться столь же странным, каким показался бы шоферу такси штамповочный пресс на
автомобильном заводе.
Таким образом, подсознание — источник энергии нашей психики и в то же время — часть
психического аппарата, «производящего» мысли; однако способ работы подсознания отличен от способа
работы сознательной психики. Далее, подсознание есть та область, где хранятся чувства. Это непохоже
на хранение товаров, а скорее похоже на содержание зверей, так что подсознание напоминает не склад,
а зоопарк: все хранящиеся в подсознании чувства непрерывно пытаются выйти наружу. Чувства
хранятся заключенными в образы, точно так же как электричество хранится в каком-нибудь
аккумуляторе. Если чувство хранится в подсознании или, как говорят, «подавлено», то оно либо
отрывается от породившего его представления и связывается с некоторым уже имевшимся в
подсознании образом, либо захватывает с собой собственное представление, перенося его в
подсознание.
В первом случае представление остается сознательным, а чувство становится подсознательным,
так что индивид не отдает себе отчета в существовании этого чувства; во втором же случае забывается
также и представление, поскольку и оно становится подсознательным. Таким образом, забывание
объясняется не простым «изнашиванием», а подавлением. Хранение путем подавления целого образа
(чувство плюс представление) всегда связано с забвением чего-нибудь; и наоборот, забвение означает,
что некоторое представление подавляется. Раньше говорилось уже о другой разновидности этого
процесса, когда подавляется представление, а чувство остается сознательным.
Когда в уже известной нам истории мистер и миссис Кинг готовились к приему, мистер Кинг
припомнил внешний вид мистера Кастора, наездника с Гавайских островов, но не мог вспомнить своих
чувств к этому человеку. В этом случае чувство оторвалось от представления и было подавлено в
подсознании, где оно связалось с другим (и притом неприятным) образом, относящимся к верховой езде.
Таким образом, представление осталось сознательным, чувство же стало подсознательным, так что
мистер Кинг не отдавал себе отчета в своей неприязни к мистеру Кастору.
В дальнейшем уже после этого разговора миссис Кинг подавила свое чувство к миссис Метис, на
которую она гневалась, и в этом случае чувство взяло с собой в подсознание имя ненавистной особы,
так что она забыла о самом существовании миссис Метис. Когда дело дошло до рассылки приглашений,
у миссис Кинг было ощущение, что она упустила из виду какое-то важное лицо, но она не могла
вспомнить, кого именно, и совершила ошибку, не пригласив на прием миссис Метис, жену банкира.
Миссис Кинг так и не смогла восстановить в памяти имя «этого чудесного мистера как-его-там»;
в этом случае чувство не было подавлено, но имя было забыто, потому что оказалось подавленным
представление. Как мы видим, во всех этих случаях подавление означает забвение, а забвение
происходит от подавления.
Практика психоанализа и сновидения убедительно доказывают, что забвение не означает
«изнашивания»; индивид нередко вспоминает в этих случаях вещи, которые считал естественным
образом забытыми много лет назад, например, отрывок из детского стихотворения или эпизод,
случившийся в первые годы жизни. У мистера Кинга часто повторялись сны о лошадях, и во время
лечения у доктора Триса он вдруг припомнил случай, происшедший с ним на Гавайских островах, куда
его привезли в трехлетнем возрасте. Отец его, большой любитель верховой езды, купил маленькому
Мидасу седло. Однажды, когда Мидас причинил огорчение матери, отец отобрал у него это седло и
продал его, что вызвало у мальчика приступ ярости и горя. Он «никогда больше не думал об этом
происшествии», пока не вспомнил его у врача.
Одна из причин, почему люди не помнят происшедшего с ними до трехлетнего возраста, состоит
в том, что мышление взрослых оперирует главным образом словами или по крайней мере вещами,
имеющими имена. Между тем ребенок до трех лет знает мало слов и может назвать именами немногие
вещи, так что ему приходится хранить свои чувства в «безымянных» образах, которые впоследствии
