 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Михаил Ефимович Литвак: «Психологический вампиризм»
13
Проиллюстрирую это на одном примере.
Своим слушателям на одном из занятий я как-то посоветовал угощать своих гостей
бутербродами, чаем, конфетами. Сразу же посыпались возражения: «Кто же тогда к нам ходить
будет? Что будут о нас говорить? Как это так, придут гости, а я не приготовлю хорошего
угощения?». Давление Родителя бывает столь сильным, что все силы ума Взрослого
направляются на выполнение неразумных дел. Закупается продуктов в десять раз больше, чем
нужно, съедается в пять раз больше, чем это необходимо Дитяти. В любой больнице вам
скажут, что больше всего поступает больных с инфарктом миокарда, прободными язвами
желудка, алкогольными психозами после праздников. Как видим, не так уж безобидны жесткие
программы Родителя, вышедшие из-под контроля Взрослого!
Еще одна опасность исходит от Родителя. В нем часто имеются мощные запретительные
программы, которые мешают личности удовлетворять свои потребности, запреты: «Не вступай
в брак до тех пор, пока не получишь высшего образования», «Никогда не знакомься на улице» и
т. п. На какое-то время они сдерживают Дитятю, но затем энергия неудовлетворенных
потребностей разрушает плотину запретов. Когда Дитя (хочу) и Родитель (нельзя) друг с
другом ссорятся, а Взрослый не может их помирить, развивается внутренний конфликт, человек
раздирается противоречиями. А «когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет и
выйдет из того не дело, только ж мука». Обучающийся психологической борьбе в процессе
занятий должен проанализировать содержание своего Родителя, разрушить ненужные
ограничения и выработать новые навыки, а это вполне возможно.
Вспомним несколько эпизодов из романа Дж. Лондона «Мартин Идеи», которые наглядно
иллюстрируют борьбу Дитяти и Родителя (внутриличностный конфликт). На разных этапах
Взрослый становится то на сторону Дитяти, то на сторону Родителя.
Мартин Идеи впервые попал к Морзам. Прежде чем переступить порог, он неловко
сдернул кепку с головы. В просторном холле как-то сразу оказался не на месте. Не знал, что
сделать со своей кепкой, и собрался уже запихнуть ее в карман, но в это время Артур взял кепку
у него из рук и сделал это так просто и естественно, что Мартин был тронут.
Огромные комнаты, казалось, были тесны для его размашистой походки — он все время
боялся зацепить плечом за дверной косяк или смахнуть безделушку с камина. Его большие руки
беспомощно болтались, он не знал, что с ними делать. И когда ему показалось, что он вот-вот
заденет книги на столе, отпрянул, как испуганный конь, и едва не повалил табурет у рояля.
Капли пота выступили у него на лбу, и, остановившись, он вытер лицо носовым платком, обвел
комнату сосредоточенным взглядом, но в этом взгляде все еще была тревога, как у дикого
животного, опасающегося западни. Он был окружен неведомым, боялся того, что его ожидало,
не знал, что ему делать.
Что здесь интересно с точки зрения структурного анализа? Мартин Идеи попал в
незнакомую обстановку. В программе его Родителя не было необходимых для данной ситуации
шаблонов поведения. Его Взрослый взял управление на себя. И хотя Мартин выглядел неловко,
именно он мыслил, а не Артур, поведение которого было просто и естественно, так как шло от
Родителя.
Но вот пришла Руфь. Она говорила свободно и легко (Родитель). Из дальнейшего
изложения видно, что она, не вдумываясь, пересказала чужое мнение. Но вдруг она поймала
пылающий взгляд Мартина. Еще ни один мужчина не смотрел на нее так, и этот взгляд смутил
ее. Она запнулась и умолкла. От нее вдруг ускользнула нить рассуждений. Этот человек пугал
ее, и в то же время ей почему-то было приятно, что он на нее так смотрит (Дитя). Привитые
воспитанием навыки предостерегали ее против опасности и силы этого коварного обаяния
(Родитель); но инстинкт звенел в крови, требуя, чтобы она забыла, кто она и что она, и
устремилась навстречу гостю из другого мира (Дитя).
И пока Мартин Идеи говорил, Руфь смотрела на него с восхищением. Его огонь согревал
ее. Она впервые почувствовала, что жила, не зная тепла. Ей хотелось прильнуть к могучему,
пылкому человеку, в котором клокотал вулкан силы и здоровья (Дитя). Желание это было так
сильно, что она с трудом сдерживала себя (Взрослый и Родитель). Но в то же время что-то и
отталкивало ее от Мартина (Родитель). Отталкивали эти израненные руки, в кожу которых
словно въелась житейская грязь, эти вздувшиеся мускулы, шея, натертая воротничком. Его
