 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Другой аспект, влияющий на гендерно-ролевые изменения, касается свойственных культуре
представлений о равенстве. Гоффман (Goffman, 1977) предположил, что гендерные роли изменятся,
когда общество откажется от представления, что эти роли основаны на биологических различиях, и
признает необходимость всеобщего социального равенства. Однако во многих культурах социальное
равенство не является доминирующей ценностью. Например, в Индии следствием системы каст
является различное отношение к людям, обусловленное принадлежностью человека к социальной
группе, в которой он родился. В основе этой системы лежат индуистские религиозные представления,
согласно которым рождение человека внутри определенной касты обусловлено его деяниями в прошлых
жизнях. Хотя в Соединенных Штатах имеет место гораздо большее социальное расслоение, чем многие
американцы готовы признать, но эта культура основана на воззрении, что расслоение нежелательно
(например: «Все люди рождены равными»). Поэтому неудивительно, что феминистское движение
возникло именно в США и приобрело там и в других индивидуалистически-ориентированных странах
большее влияние, чем где бы то ни было еще. Страны, отличающиеся более явным расслоением и
принимающие классовые различия как должное, могут более охотно мириться с неравенством. Чтобы
добиться поддержки, женским движениям в этих странах, возможно, придется воспользоваться иными
мотивировками, чем те, к которым прибегают в странах Запада.
Эти факторы предполагают, что путь к гендерному равенству в разных странах может быть
различным. Мы много говорили в этой главе об общекультурных гендерных сходствах, но потребные
специфические изменения и способы их осуществления разнятся в зависимости от культуры. К примеру,
в США, стране, где выше всего ценится индивидуальность и личная свобода, имеет смысл обосновать
необходимость изменений, делая упор на то, как традиционные гендерные роли препятствуют личной
свободе и равенству. Однако в Японии, обществе, в котором придают большое значение обязанностям
человека перед социальной группой, такой аргумент едва ли будет эффективным.
Марголис (Margolis, 1993) подметила, что конкретные факторы нередко имеют свои нюансы в
зависимости от культуры и что фактор, который стимулирует какое-то движение в одной стране, может
повредить ему в другой. Она приводит пример планирования семьи. На Западе планирование семьи и
проблема абортов послужили основными мобилизующими факторами для женских движений, но такие
программы часто вызывают подозрения и протесты со стороны женщин из стран третьего мира,
которые могут принять их за попытки ограничить рождаемость в их этнических группах. Этот подход
может также не оказать воздействия на женщин в странах, где высок социальный статус матерей,
имеющих много детей, или где женщины нуждаются в большом количестве детей, помогающих им на
сельскохозяйственных работах. Сходные мысли высказала Со (Soh, 1993) обсуждая, почему гендерное
равенство несовместимо с широко распространенным в Корее конфуцианским мировоззрением, в
основе которого лежит взаимодополняемость инь и ян (женского и мужского начала). Она указывает,
что в Корее законодатели-женщины обязаны своим избранием именно полу, так как они почти всегда
выбираются или назначаются в качестве представителей интересов женщин и детей и пользуются
поддержкой до тех пор, пока продолжают действовать в традиционной манере в социальных ситуациях
и по отношению к своим семьям. Другими словами, процесс, посредством которого в Корее достигается
гендерное равенство, зависит от корейской культуры.
Марголис провела исследование женских движений за равноправие, существующих в разных
странах. Она сосредоточила свое внимание на том, как эти движения принимают различные формы и
ставят во главу угла различные вопросы в зависимости от политических, экономических и культурных
различий. Она советует нам относиться с опаской к «этноцентрическому предположению, что женские
движения следуют по эволюционному пути и со временем превратятся в движение, подобное тому,
которое существует в Соединенных Штатах» (Margolis, 1993, р. 386). Бушир (Bouchier, 1984)
предположил, что эгалитарные и либеральные социальные движения добиваются наибольших успехов
там, где политическая культура более либеральна и эгалитарна. Он пишет, что именно поэтому
Скандинавские страны и Голландия имеют наиболее представительные и сплоченные феминистские
организации. Семенска (Siemienska, 1986) замечает, что гендерная реформа более вероятна в
политических системах, основанных на плюрализме (формальное представительство интересов
различных групп в противовес правлению одной партии или одного класса). Марголис (1993) говорит о
том, что достижению гендерного равенства могут мешать не только консервативные правительства,
