 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
32
посадочные билеты, часто имеет при себе оружие - так, на всякий случай. И в Англии, где
полицейским обычно не положено носить оружие, его при необходимости пустят в ход.
В западных демократиях с их идеологическим акцентом на добровольном подчинении
общепринятым и узаконенным правилам постоянное присутствие официального насилия
всячески затушевывается. Но очень важно осознавать, что насилие есть элементарное основание
любого политического порядка. Это согласуется с воззрениями здравого смысла на общество,
чем отчасти можно объяснить столь массовое неприятие идеи исключить из уголовного кодекса
смертную казнь (хотя такое не приятие в равной степени основывается на упрямстве, лицемерии
и врожденной жестокости, которые законотворцы разделяют с массой своих сограждан).
Утверждение, что политический порядок зиждется на насилии, верно и для тех государств и
штатов, где смертная казнь отменена. При определенных обстоятельствах использовать оружие
дозволяется национальной гвардии Коннектикута, где (в соответствии со свободным
волеизъявлением граждан штата) электрический стул является венцом пенитенциарной системы.
Применение оружия возможно и гвардейцами Род-Айленда, а вот политикам и тюремным
властям приходится обходиться там без этого украшения. Излишне говорить, что в странах с
менее демократическими и гуманными идеологиями инструменты насилия выставляются напоказ
и применяются без особой осмотрительности.
Постоянное использование насилия сопряжено с практическими трудностями, а кроме того,
неэффективно, поэтому официальные органы социального контроля больше опираются на
сдерживающее влияние всеобщего знания о средствах насилия. По разным причинам такая опора
обычно находит оправдание в любом обществе, если оно не стоит на грани распада (как, скажем,
в случае революционных ситуаций, разгромных поражений в войне или природных катаклизмов).
Наиболее важным доводом в пользу этого является тот факт, что даже в государствах, где царят
диктат и террор, режим с течением времени все-таки набирает некоторую поддержку и
одобрение. Здесь не место вы являть социально-психологические процессы, лежащие в основе
данного факта. По крайней мере, в демократических обществах существуют благоприятные
условия для того, чтобы большинство разделяло те ценности, на основе которых применяются
средства насилия (что вовсе не означает, будто они сами по себе - благо; большинство белых
людей в некоторых местных сообществах южных штатов могут, например, приветствовать
насилие в качестве полицейской меры для сохранения сегрегации, но из этого еще не следует, что
то же самое большинство населения одобрит его использование на практике). В любом
функционирующем обществе насилие применяется очень умеренно и только в крайнем случае,
тогда как простой угрозы его применения вполне достаточно для повседневного осуществления
социального контроля. Для нашего повествования важно подчеркнуть, что в обществе почти все
люди находятся в таком положении, когда к ним официально и на законных основаниях могут
применить насилие, если все другие средства принуждения не имеют успеха.
Если роль насилия в осуществлении социального контроля понимать таким образом, то
становится ясно, что большинство людей гораздо чаще находятся под влиянием, так сказать,
предупредительных мер воздействия. По сравнению с некоторым безликим однообразием
изобретенных законотворцами и полицейскими методов устрашения менее насильственные
инструменты социального контроля демонстрируют большее разнообразие, а иногда и выдумку.
Следующим по порядку за политическими и легальными методами контроля, пожалуй, можно
поставить экономическое давление. Немного найдется столь же эффективных средств
принуждения, как те, которые ставят под угрозу средства к жизни и выгоду. И капитал, и труд
успешно применяют эту угрозу как инструмент контроля в нашем обществе. Но экономические
средства контроля эффективны и за пределами тех институтов, которые непосредственно
относятся к экономике.
Университеты и церкви с успехом используют экономические санкции, чтобы удержать
свой персонал от девиантного поведения, т.е. такого поведения, которое соответствующим
начальством расценивается как выходящее за рамки допустимого. В самом деле, ничего
противозаконного в том, что какой-нибудь пастор соблазнит свою органистку, может и не быть,
но угроза навсегда лишиться возможности заниматься своей профессиональной деятельностью
будет гораздо более эффективно удерживать от искушения, чем возможная угроза оказаться в
тюрьме. Нет ничего противозаконного и в том случае, если пастырь выскажет мнение, что
церковную бюрократию следует хоронить без помпы, но шанс провести остаток своей жизни в
