 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
реакций — мимических, вегетативных — с объектами, лицами и воздействиями на нас этой внешней
материальной действительности, в настоящем и прошлом отражаемой сознанием человека. Правильно
понять характер этого отражения — значит, правильно понять высшую, нервную деятельность, значит,
объективно, материалистически объяснить познание внутреннего мира. В этом же плане существен
процесс образования так называемых внутренних качеств человека, представляющий собою процесс
усвоения внешних воздействий, особенно внешних требований, которые, сочетаясь с имеющимся
опытом, становятся, как действительный след индивидуального, личного опыта, источником
внутренних мотивов и импульсов поведения.
Эти внутренние качества, будучи по генезу внешними, являются основой того, что выступает как
проявление самостоятельности, как личный фактор.
В связи с этим пониманием внутреннего правильное освещение вопроса о причинности и
целесообразности нужно лишь потому, что значительное число крупнейших представителей зарубежной
психологии занимает явно телеологические позиции (Штерн, Адлер, Геберлин, Кюнкель, Гоффман,
Утитц и др.).
Принцип развития, являющийся основой диалектического понимания в индивидуальной
психологии или характерологии, или тенденциозно извращался, или проводился непоследовательно и
во всяком случае далеко еще не получил своей глубокой и последовательной реализации. Если
фатальная и антиэволюционная теория неизменности характера потерпела ряд поражений как явно
несоответствующая действительности, то скрыто, в виде положения об относительно большой роли
врожденного, она проникла в зарубежную науку во всякие формы конституционализма. Под покровом
теории «созревания» психики она проникла и в теорию развития В. Штерна, по которой все
психические новообразования являются лишь созреванием зародыша. Она скрывается и под
благородной маской учения о кривой развития характера Г. Гоффмана (H. Hoffmann, 1928), согласно
которой характер на разных его стадиях — не что иное, как выявление зародышевых тенденций,
управляющих ходом развития. Таким образом, развитие индивидуальности представляло, согласно этим
учениям, реализацию наследственного фатума, а среда лишь оформляла особенности человека. При этом
многочисленные средоведческие исследования, как правило, игнорировали изменение среды в
историческом процессе, изменение среды человеком и возможности перехода человека в другую среду.
Важность вопроса о взаимодействии наследственности и среды выдвигает в качестве первоочередной
задачу исследования закономерностей развития психических особенностей человека и проблему
движущих сил развития этих особенностей.
Изучение закономерностей и движущих сил этого развития связано с задачей конкретно-
исторического изучения личности в процессе общественного развития. При этом всюду, как в
общественном, так и в индивидуальном развитии, наблюдается борьба нового со старым, и наша задача
заключается в том, чтобы в изучении хода индивидуального развития вскрыть конкретную
характеристику процесса этой борьбы. В сложной структуре личности новое переплетается со старым,
при революционной перестройке общества старое явственно выступает как пережитки, задерживающие
развитие, поэтому следует уделять им большое внимание.
Будучи общественным индивидом, человек остается организмом. Однако если теория
общественного развития человека была создана классиками марксизма, то теория развития
физиологических основ психики, теория развития высшей нервной деятельности до последнего времени
отсутствовала и лишь в XX веке была создана И. П. Павловым. В связи с этим перед психологией, общей
и индивидуальной, встали задачи конкретного изучения психического развития на основе синтеза
общественно-исторического и естественно-исторического понимания человека и построения
общественно-исторической (а не биосоциальной и не социально-биологической) теории природы
личности и организма человека в их единстве. При этом небесполезно кратко упомянуть о значении
соотношения социального и физиологического в психологическом и психологического с
физиологическим. Эти соотношения не раз служили предметом полемики и оценивались неверно.
Неправильно было бы считать общественное только содержанием, а физиологическое — только формой.
Если содержание целей действия несомненно общественно, то и способы действия, т.е. динамика
поведения, общественно регулируются. Вместе с тем, если динамика нервных процессов обусловливает
форму психической деятельности, то предметное содержание деятельности тоже представляется
