 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Иллюстрируем изложенное конкретным примером.
Ребенок 12 лет проявляет в настоящее время пессимизм, склонность к унынию, апатии,
уединению. Чем объяснить это состояние, если физически он здоров? В соответственных пунктах
анамнеза отмечается: мать не больная, но болезненная женщина, прихварывает. Отец давно умер,
ребенок его не помнит. Имеют все необходимое, но не больше того. Питание и одежда
удовлетворительны, но ребенок очень редко получает сладкое, не может ходить в гости и на публичные
празднества, потому что стесняется своей чрезмерно скромной одежды. Квартира — 2 маленькие
комнаты на 1-м этаже, окна выходят в узкий двор колодезного типа. Ребенок рос тихим, застенчивым,
склонным к одиночеству. В школе он по успешности несколько ниже среднего и в те же время он старше
большинства одноклассников. Внешность у него очень незаметная, он ничем не импонирует товарищам,
но не отталкивает их от себя, он просто незамечаем ими.
Таковы были условия в течение последних 4—6 лет. До этого они были того же типа, разница
лишь та, что ребенок не ходил в школу и проводил время дома с тихой болезненной матерью, которая,
однако, никогда не проявляла по отношению к нему никакого деспотизма.
Это основной фон жизни ребенка. Остальные факты, имеющиеся в анамнезе, не вносят ничего
нового, изменяющего.
Если взвесим степень экспрессии каждого из приведенных фактов, то окажется, что она не
велика.
Мать не тяжело больна, «она только прихварывает». Бедности крайней нет. Квартира не
абсолютно плохая. Обстановка семейная, правда, не разнообразна, но и скудной ее назвать нельзя.
Внешность ребенка неказиста, но не уродлива. Одним словом, все порознь взятое не выражено в
«превосходной степени», а между тем реакции ребенка очень определенны. Напомним, между прочим,
что на эти уже условия ребенок другого типа может ответить совершенно противоположными
проявлениями. У него разовьется склонность к внесемейным компенсациям, которые выразятся в
жадности к внешним впечатлениям, в переоценке всего, что контрастирует с его домашними условиями.
Заканчивая на этом нашу работу, мы заметим, что не даем здесь систематического анализа
прошлого какого-либо реального объекта.
По простой причине все изложенные принципиальные соображения выводятся не из одного
анамнеза, и отдельный анамнез не может ни содержать, ни иллюстрировать всех проблем.
Проблемы способностей в советской психологии и ее ближайшие задачи
Проблема способностей постоянно ставится перед человеком жизнью. Она всегда была столь же
важной, сколько и увлекательной.
Производительные силы общества включают и самого человека. Поэтому исследование условий
всестороннего развития и использования способностей человека является одной из важных
государственных задач.
Понятие о способностях человека развивалось в связи с общим ходом развития человеческой
мысли и долго было предметом философского рассмотрения. Лишь во второй половине XIX в.
возникают и развертываются эмпирические исследования способностей человека. Однако, возникнув в
эпоху капитализма, они служили во многих случаях интересам господствующих слоев
капиталистического общества и обосновывали теорию и практику эксплуатации трудящихся. В
теоретических исследованиях многие зарубежные психологи этого периода исходили из
метафизического представления о способностях.
Основывающаяся на материалистической диалектике советская психология стремилась
преодолеть сохранявшиеся остатки метафизики в теории способностей. Как известно, теорию
способностей в общей психологии разбирали и феноменологическая, и функциональная, и иные
направления эмпирической психологии, Но, как остроумно отметил Спирмен, учение о способностях
оказалось подобным тому полководцу, который проигрывает все сражения, но выигрывает войну, и, как
заметил Мерфи: «Умирая, учение о способностях через некоторое время выходило из могилы со всем
своим оснащением». Критика психологии способностей не преодолевала метафизической теории,
