 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
чтобы отвлечь внимание пациента от того симптома, на котором его внимание оказывается
сосредоточенным, а вовсе не тем, чтобы ликвидировать сам симптом. Можно спокойно напомнить
пациентам историю о сороконожке, которая погибла, потому что тщетно пыталась, наблюдая за самой
собой, осознанно передвигать каждую их «тысячи своих ножек». Эта сороконожка теперь уже не знала, с
какой ножки начать движение и в каком порядке их нужно переставлять [Абсолютно верно это и в
отношении психической деятельности, прич¸м не только в тех случаях, когда человек «о ч¸м-то думает»,
то есть хочет что-то сделать осознанно, но и в отношении самого мышления. Разве Гете не воскликнул
однажды в шутку: «Как ты до этого додумался? ... Я никогда о думанье не думал».].
Потому как рефлексия нарушает осуществление любого акта, который в норме осуществляется
неосознанно и автоматически, сам по себе.
Понятно, что так же, как против страха ожидания мы должны были выбрать в качестве
терапевтического метод парадоксальной интенции, навязчивое самонаблюдение для своей коррекции
требует метода дерефлексии. Если парадоксальная интенция позволяет пациенту иронизировать над
своим неврозом, то с помощью дерефлексии он получает возможность игнорировать симптом.
Дерефлексия в сво¸м крайнем варианте предполагает игнорирование самого себя. В «Дневнике
сельского священника» Жоржа Бернаноса есть замечательные слова: «Некоторые думают, что легче себя
ненавидеть, однако благодать заключается в том, чтобы себя забыть». Мы можем перефразировать это
выражение и сказать, что многие невротики должны всегда помнить: нужно не презирать себя
(сверхсовестливость) и не следить за собой (сверхсознательность), -намного важнее всего этого -
забыть себя. При этом наши пациенты не должны следовать примеру Канта, который, уволив одного
вороватого слугу, не смог пережить связанных с этим страданий и, чтобы справиться с ними, повесил
на стене комнаты доску с надписью: «Этого слугу нужно забыть». Это удалось ему не лучше, чем тому
человеку, которому было обещано, что он сможет превратить медь в золото, если только во время
соответствующих алхимических процедур в течение десяти минут не будет думать о хамелеоне.
Впоследствии алхимик уже был не в состоянии думать о ч¸м-либо другом, кроме этого редкого
животного, о котором прежде никогда и не вспоминал.
Нам это не годится: я могу что-то игнорировать, то есть применить дерефлексию, только в том
случае, если я действую независимо от этого «что-то», когда я существую ради чего-то другого. И здесь
психотерапия резко превращается в логотерапию, в экзистенциальный анализ, сущность которых, в
известном смысле, заключается как раз в том, чтобы направить, сориентировать человека на
(выявляемый обычно только аналитически) конкретный смысл его личного бытия.
Человек приходит в этот мир не для того, чтобы наблюдать за самим собой и не для того, чтобы
заниматься самолюбованием; человек приходит в мир, чтобы отдать себя, чтобы отречься от себя,
чтобы, познавая и любя, пожертвовать собой. Но всякое познание и всякая любовь сводятся к одному и
тому же, что доказывает существование в древнееврейском языке одного слова, обозначавшего и то и
другое.
Задача духа не в том, чтобы наблюдать себя, и не в том, чтобы любоваться собой. Сущность
человека характеризуется направленностью и настроем на что-то или на кого-то, на дело или на
человека, на идею или на личность. Только в той мере, в какой человек воодушевл¸н кем-то или чем-то,
только в той мере, в какой он со-существует, он и является человеком.
Этот факт, этот основной закон человеческого бытия мы должны плодотворно использовать в
терапевтических целях. И вот человек, страдающий неврозом страха. Он может вырваться из
заколдованного круга своих мыслей, вращающихся, в конечном сч¸те, исключительно вокруг страха,
тогда и только тогда, когда он не просто научится отвлекаться от своего симптома, но и сумеет всецело
отдать себя какому-либо делу. Чем большее место будет занимать в сознании больного дело, которое
сможет наполнить его жизнь смыслом и придать ей ценность, тем больше его собственная личность
будет отступать на задний план и тем менее значимыми станут его личные потребности. Зачастую
намного важнее приложить все силы к тому, чтобы сначала отвлечь внимание больного от симптома,
помочь ему внутренне настроиться на какое-то конкретное дело, исполнить которое лично этому
человеку настоятельно необходимо, чем исследовать комплексы и конфликты в надежде ликвидировать
симптом. Ибо не посредством самонаблюдения или даже самолюбования, не посредством круговорота
мыслей вокруг страха можем мы освободиться от страха, а лишь самоотречением, полной самоотдачей и
