 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
и он никак не мог оправиться от своей утраты. Мы спросили глубоко подавленного пациента,
размышлял ли он над тем, что произошло бы, если он умер раньше своей жены. «Не могу себе даже
вообразить, - отвечал он, -моя жена была бы в отчаянии». Теперь нам осталось только обратить его
внимание на это: «Видите, случившееся избавило Вашу жену от страданий. Вы е¸ избавили от этого,
конечно, ценой того, что теперь сами должны е¸ оплакивать». В мгновение ока страдание этого
человека обрело смысл - смысл жертвы.
Всегда оста¸тся верным сказанное Полем Дюбуа: «Врач мог бы обойтись без всего этого, но он
должен был бы осознать, что тогда ему лучше стать ветеринаром, ибо между ними всего лишь одно
различие - в клиентуре».
Для homo patiens требуется medicus humanus, страдающему человеку нужен человеческий лекарь. Не
человеческий, а просто образованный врач может, благодаря своим знаниям, ампутировать ногу; но
одни лишь только знания не дают возможности предотвратить суицид того, кому ампутировали ногу,
или того, кто е¸ ампутировал, до или после ампутации. Нужно особо подчеркнуть, что подобное
самоубийство было бы ничем не оправдано, ибо что это может быть за жизнь, если весь е¸ смысл
заключается и в том, чтобы ходить и стоять на двух ногах, и ограничивается этим? Хирургическое
светило, первый среди хирургов, отрицающий необходимость врачевания души, не должен удивляться,
если перед операцией он обнаружит пациента не на операционном столе, а на секционном - после
суицида, у «последнего» хирурга, у патологоанатома, который имеет дело с пациентами после всех
остальных врачей.
Не случайно основатель общественной больницы в Вене кайзер Иосиф Второй приказал прибить
над е¸ воротами доску с надписью «Saluti et solatio aegrorum» [Saluti et solatio aegrorum (лат.) - исцели и
утешь страждущего.], которая прославляет не только исцеление, но и утешение больных. В
рекомендациях Американской медицинской ассоциации прямо сказано, что последнее обязательно
входит в сферу ответственности врача: «Врач должен также утешать душу. Это задача не только
психиатров. Это задача любого практикующего врача».
Даже проявляя заботу о душе пациента, врач оста¸тся врачом; но его отношение к пациенту
становится отношением человека к человеку. И тогда из образованного врача он превращается в
человеческого врача. Врачевание души - испытание техники врача на человечность. Возможно, именно
эта техника человечности поможет нам уберечься от бесчеловечности техники в том виде, как она
проявляется в области технически оснащ¸нной медицины и в экспериментах над пленными и
заключ¸нными.
И если логотерапия далеко не во всех сферах показаний является легитимной заменой
психотерапии, а скорее, лишь е¸ дополнением, то врачевание души менее всего заменяет собой
деятельность священника. Каковы взаимоотношения между медицинскими и церковными аспектами
заботы о душе? Мы исходим из стоящих перед врачом и священником целей. Задача врачевания души,
как и задача любой психотерапии, - душевное исцеление. В отличие от этого задача церковной заботы о
душе, как и любой религии в целом, - спасение души. Действительно, у религии нет
психотерапевтической мотивации, однако есть психогигиеническое действие. Религия да¸т человеку ни
с чем не сравнимую защищ¸нность, укрепляет его дух и, таким образом, вносит бесценный вклад в
обретение им душевного равновесия. С другой стороны, мы видим, как психотерапия, сама того не
желая, в отдельных случаях да¸т пациентам возможность найти дорогу к забытым источникам
первоначальной веры, не per intentionem [Per intentionem (лат.) - намерением.], но per effectum [Per effectum
(лат.) - действием.] (рис. 15).
Рис. 15
