 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
например, психоаналитик в то мгновение, когда он предлагает пациенту лечь на кушетку (чтобы не быть
с ним лицом к лицу), что именно в это мгновение психоаналитик уже фиксирует, каким образом
человека он владеет.
Не бывает психотерапии без образа человека и без мировоззрения. Сам Шильдер (P. Schilder)
констатировал: «Психоанализ - это философия и психология одновременно. У нас всегда есть
мировоззрение, только иногда мы не знаем - какое - или не хотим этого знать». Аналогичные
разъяснения опубликовали американские психоаналитики Гинсбург (G. Ginsburg) и Герма (J. Henna),
Уайлдер (G. Wilder), Маллен (Н. Mullen), Эренвальд (J. Ehrenwald), Вольберг (L. Wolberg), Фридеман (М.
Friedemaan), Вольф (W. Wolff), Гольдштейн (К. Goldstein), Рэйнз (G. Raines) и Рорер (J. Rohrer), Эрих
Фромм (E. Fromm), Джонсон (Н. Johnson), Зоннеман (U. Sonnemann) и Рейд (D. Reid).
Если когда-то давно существовала психология без души, то теперь существует психология без
духа. Но именно психотерапии приходится особенно остерегаться этого, ибо иначе она лишается своего
важнейшего оружия в борьбе за душевное здоровье или излечение пациента. Если игнорировать
духовное и поэтому оказаться вынужденным игнорировать также и волю к смыслу, то можно лишиться
ценнейшего средства, доступного терапевту. Современный человек духовно пресыщен, и это духовное
пресыщение составляет сущность современного нигилизма.
Духовное пресыщение должно бы противиться коллективной психотерапии. Правда, Фрейд
однажды сказал, что человечество знало, что у него есть дух, а он, Фрейд, должен был показать этому
человечеству, что оно обладает ещ¸ и инстинктами. Я же думаю: в последние десятилетия человечеству
достаточно много доказывали, что у него есть инстинкты. Сегодня, кажется, пришло время напомнить
человеку о том, что у него есть ещ¸ и дух. И психотерапия, тем более перед лицом коллективного
невроза, первой должна об этом вспомнить.
Задача экзистенциального анализа заключается как раз в том, чтобы сделать осознаваемым
неосознанный, имплицитный образ человека, присутствующий в психотерапии, чтобы его
эксплицировать, развернуть, развить точно так же, как мы проявляем фотографию, и тогда из «небытия»
появляется изображение. Образ человека у психотерапевта может, при известных обстоятельствах, быть
таким, что он будет играть на руку неврозу пациента. К примеру, он может сам по себе оказаться
нигилистическим.
Современный нигилизм представляет собой редукционизм. Если вчерашний нигилизм
проявлялся в разговорах о «ничто», то нигилизм сегодняшний использует оборот «ничто, кроме». В
человеке видят только «голую обезьяну», если использовать название известной книги, или
представляют его как компьютер. В книге «Виды психотерапии и е¸ нравственные принципы» нам
предложено следующее определение: «Человек есть ни что иное, как сложный биохимический
механизм, энергия которому поставляется некоторой топливной системой, компьютер, питающийся
энергией, которая неслыханно богата возможностями хранения закодированной информации». Как
невропатолог, я ручаюсь за то, что вполне законно рассматривать компьютер в качестве модели
определ¸нных функций центральной нервной системы. Человек является компьютером, но он
представляет собой и нечто бесконечно большее, чем компьютер. Куб, который строится на квадрате,
также в какой-то мере представляет собой квадрат, лежащий у него в основании и служащий для него
фундаментом. Но куб -это не только квадрат, хотя квадрат оста¸тся включ¸нным в куб. В этом случае
ошибка возникает только тогда, когда мы бер¸мся утверждать, что куб - это квадрат и ничего больше.
Таким образом мы «редуцируем» куб до квадрата, проецируя его из более высокого, третьего,
пространственного измерения в более низкое, второе измерение, в плоскость, на которой строим
проекцию куба, его план. Так что редукционизм проявляется в виде проекционизма. Человеческое
измерение, «пространство» человеческого a priori выносится за скобки, и человеческие феномены
проецируются на «плоскость» субчеловеческого.
В то мгновение, когда это происходит, наука превращается в идеологию. А что касается
конкретно наук о человеке, то в это мгновение биология превращается в биологизм, психология - в
психологизм, а социология - в социологизм. Как мы видим, опасность заключается вовсе не в
специализации исследователей, а в обобщениях, сделанных узкими специалистами. Все мы знаем так
называемых terribles simplificateurs [Terribles simplificateurs (франц.) - ужасные упрощатели.]. Рядом с ними
можно поставить и terribles generalisateurs [Terribles generalisateurs (франц.) -
ужасные обобщатели.], как я
