 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
сказанию о творении. И на первый план выходит вся эмоциональная нагрузка этого вопроса.
Если повторить, что же нас действительно и единственно интересует, так это вопрос,
существует ли качественное различие между человеческим и субчеловеческим, одним словом,
существует ли нечто, специфически человеческое. Об этом много рассуждает Конрад Лоренц. Однако,
он говорит о некоей фульгурации. По его мнению, вс¸-таки существует нечто специфически
человеческое, при этом на вопрос о качественном различии между человеком и человекообразными
получен эмпирический ответ.
Я же предпочитаю говорить не о качественном различии, а о разнице в количестве измерений.
Преимущество такого подхода заключается в том, что результаты, полученные в разных измерениях и
противоречащие друг другу, несмотря на такое противоречие, вс¸ же не исключают друг друга,
поскольку при наличии разных измерений пространство с большей размерностью включает в себя
пространство с меньшей размерностью. И онтологической модели Николаи Гартмана, согласно которой
более высокие уровни бытия «возвышаются» над более низкими, присуще то же самое достоинство,
каким обладает наш пространственно-онтологический подход, позволяющий увидеть связанность
некоторого феномена с другими феноменами, несмотря на специфичность феноменов более высокого
порядка. Верн¸мся к вопросу о человеке. Несмотря на специфически человеческое в человеке, человек
вс¸ же оста¸тся животным. Жизнь человека и жизнь животного не противоречат друг другу. Одно не
исключает другого: между ними существуют отношения включения.
И наконец, там, где есть разные измерения, могут быть и проекции. Я могу некоторое явление из
его собственного измерения спроецировать в более низкое измерение. Так я могу человеческий феномен
спроецировать на субчеловеческий уровень. Такое действие вполне законно и научно, ибо наука
эвристически отказывается от полномерности некоторого феномена и исходит из умозрительной
одномерной реальности. Сомнительным это положение становится только тогда, когда его
идеологизируют. Когда утверждают не только то, что в человеке можно выявить врожд¸нные пусковые
механизмы, но и то, что человек - это «голая обезьяна» и ничего более. Редукционизм проецирует
человеческие феномены на плоскость субчеловеческого не только эвристически, он напрочь отрицает
существование человеческого измерения и, что ещ¸ хуже, делает это a priori.
Сказанное касается не только взаимоотношений между человеком и животным, но и того, что
возвышается над человеком. И если ид¸т речь о том, что в области природы никакая телеология не
доказуема, то это пустое утверждение следует формулировать с большей осторожностью: в плоскости
проекции биологии и/или этологии телеология не может быть доказана. Сделанный из этого вывод, что
телеологии, вообще не существует, является не результатом эмпирических исследований, а лишь
философским рассуждением, прич¸м априористичным. С полным основанием я могу только сказать: в
рамках плоскости проекции, с которой работает Конрад Лоренц, просто не ид¸т речь и об отображении
телеологии. У него на плоскостях сечения телеология ни разу не встретилась. Можно было бы также
говорить об отрицательной телеологии (которая отказывается говорить, что есть Бог, ограничиваясь
высказываниями о том, что не есть Бог) И если Конрад Лоренц однажды откажется от того, чтобы
изначально оспаривать возможность телеологии и заявлять о своей приверженности этому (заво¸вывая
себе признание) и признает е¸ принципиальную возможность, пусть даже в некотором измерении,
лежащем за пределами его науки. Тогда он заслуживает не только Нобелевской премии в своей области
науки, но и может претендовать на Нобелевскую премию, которой пока ещ¸ нет, а именно - на
Нобелевскую премию по мудрости. Ибо мудрость можно определить как знание при одновременном
осознании ограниченности этого знания.
Заключение
В заключение позвольте сказать, что у логотерапии есть пять сфер применения. И поскольку это
терапия, основанная на логосе, на смысле, то прежде всего она показана в случаях ноогенного невроза,
который, как таковой, как ноогенный, возникает вследствие утраты смысла. В этой первой области
применения мы можем рассматривать логотерапию как специфическую терапию.
Во второй области применения, в случаях психогенного невроза, где она применяется в виде
