 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
видим, как страх потенцирует сам себя и по кругу реактивного страха ожидания переходит в страх перед
страхом, так и деперсонализация тоже сама себя потенцирует, едва она попадает в вихрь
форсированного самонаблюдения и реактивной психотофобии.
Но не только деперсонализация становится центром кристаллизации психотофобии. В
приводимом ниже случае показано, что психотофобия может сфокусироваться и вокруг других
обстоятельств.
Мэтью Н., 40 лет, обратился к нам по поводу сильнейшего возбуждения, которое длилось
несколько недель. В течение двух недель он находился в предварительном заключении в связи с какой-то
спекулятивной аферой (дело было сразу после войны). Освобождение из заключения было
отпраздновано, и во время празднества пациент против своего обыкновения пил довольно много
алкоголя. После этого у него начался, по-видимому, вегетативный приступ, протекавший с ощущением
страха. Пациент попытался справиться со страхом, закурив сигарету, тоже вопреки своим
привычкам, от чего ощущение страха только усилилось, и состояние его стало совсем странным. Как
мы уже отметили, страх всегда ищет и находит какое-нибудь содержание, какой-нибудь объект,
поэтому для нас вовсе неудивительно было услышать, как пациенту вдруг вспомнилось, что один его
дядя был душевно больным, что второй покончил жизнь самоубийством и что сам он однажды был
свидетелем тому, как кто-то явно сош¸л с ума: выбежал в пижаме на улицу и там покончил собой.
Теперь пациент боялся, не является ли его необъяснимо тревожное возбуждение предвестником или
даже признаком психического заболевания и не может ли он вследствие этого возбуждения совершить
попытку самоубийства. Одним словом, у пациента развилась психото- и суицидофобия, и к описанному
выше заколдованному кругу «страх — никотин - страх» добавился психологический circulus vitiosus, то
есть вегетативная готовность к страху - реактивная психото- и суицидофобия — тревожное
возбуждение (рис. 9).
Рис.9
В этом случае в качестве фобического центра конденсации фигурирует не только душевное
заболевание, но и самоубийство. И ещ¸ один случай.
Фрау Б. — кормящая мать. Однажды с нею случился вегетативный приступ. Субъективно на
первом плане были парестезии. Пациентка говорит об «ощущении, будто все члены налиты свинцом».
Эти анамнестические сведения сразу наводят нас на «эндокринный» след, поэтому мы стали искать в
тетаноидном направлении. Действительно, симптом Хвостека оказался резко положительным. Давно
известно, что тетаноидные псевдоневрозы сочетаются с вегетативной готовностью к страху,
однако мы уже обращали внимание на корреляцию рассматриваемых состояний с клаустрофобией. В
данном случае вегетативная готовность к страху не приводит к ней, скорее, напрашивается
предположение, что отч¸тливо зловещее ощущение, которое пережила пациентка, заставило е¸
бояться перерождения этих состояний в нечто более серь¸зное: она испугалась того, что может
сойти с ума (психотофобия) или что-нибудь натворить (в таких случаях мы говорим о криминофобии),
например, сделать что-нибудь с собой (в смысле суицидофобии) или с тем, кто к ней ближе всего, - со
своим реб¸нком (мы это называем гомицидофобией). В результате всего этого у пациентки возникает
страх оставаться наедине с реб¸нком - та же самая клаустрофобия, однако не непосредственная, а
опосредованная. И в этом случаемы, наряду с психологическим кругом (готовность к страху — страх
ожидания - готовность к страху), видим соматический круг, ибо анамнестические данные говорят
