 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
процессе терапии, обратив внимание пациента на то, что ему нет нужды беспокоиться по поводу
инсульта, и более того, мы указали ему, что его головокружение объясняется гипотонией. Затем мы
спросили пациента, не был ли он всегда педантичен и излишне аккуратен. Он ответил на этот вопрос
утвердительно и получил соответствующие разъяснения (см. выше). Кроме того, ему велели
непосредственно перед следующим выходом на сцену сказать себе: «Вчера я дважды давал петуха на
сцене, позавчера — трижды, ну вот, сегодня у меня четырежды сорв¸тся голос, итак — я иду давать
петуха».
В следующем случае лечащий врач смог и вовсе только ограничиться психотерапевтическим
методом парадоксальной интенции.
Вильгельм К., 40 лет. 17 лет назад его внезапно обуял страх, что он станет сумасшедшим.
Страх, охвативший молодого человека, был совершенно необоснованным, это чувство было доселе ему
незнакомым, и он сказал себе про новое для себя чувство: «Вот так себя чувствует сумасшедший».
После того, как его охватил этот страх, он уш¸л со службы (пациент служит инспектором в
полиции) и отправился в медчасть, где сказал, что кое у кого нервный срыв и его нужно поместить в
больницу. Врач, выписав испуганному пациенту валериановые капли, отправил его домой. «С этого дня
я вс¸ время ждал, что сойду сума. Я ожидал, что начну делать что-то такое, что делают
сумасшедшие: разобью оконное стекло или начну бить витрины. Я был дома вдво¸м с реб¸нком и вс¸
ждал, как я буду его убивать. "Кто удержит тебя, - спрашивал я сам себя, -если ты вдруг сойд¸шь с
ума и убь¸шь реб¸нка?" Я стал бояться мостов и открытых окон, потому что мне было страшно,
что я могу спрыгнуть оттуда. Я боялся, что брошусь под мчащийся навстречу автомобиль или под
подходящий к вокзалу поезд. И наконец, я стал бояться того, что застрелюсь. На улице я боялся, что
со мной случится инфаркт, инсульт или ещ¸ Бог весть что. Я боялся, что могу неожиданно
разволноваться и меня хватит удар. Всего этого я ждал 17 лет. Я наблюдал за собой и никак не мог
забыть о себе». Рука об руку с этим шли педантичность, дотошность, навязчивые мысли, навязчивый
сч¸т и сложная церемония чтения «Я приладился ко всему этому, служба ид¸т гладко, без
осложнений, без напряжения, в семье вс¸ нормально, супружеская жизнь замечательна, дети не
доставляют мне особых хлопот и неприятностей». Пациент уже дважды находился на
стационарном лечении в неврологических лечебных учреждениях. В течение полутора
лет его
психотерапевтически лечит специалист, ориентирующийся на индивидуальную психологию; сеансы
проводятся трижды в неделю. «Обнаружен комплекс неполноценности в сочетании с рыжими
волосами и честолюбием». Терапия была направлена на то, чтобы пациент смотрел в лицо своему
страху и смеялся в это лицо. С помощью парадоксальной интенции пациенту удалось выбить почву из-
под ног у своего страха.
Нужно заметить, что типичное навязчивое повторение можно свести к недостаточному чувству
реальности [Сравните: Франциска С., пациентка, которой была сделана лейкотомия (операция по
рассечению белого вещества мозга): «... я всегда считала, что я - не та, что лежит в кровати; я вынуждена
была так долго оставаться в постели, пока я, действительно не становилась собой. Я всегда верила, что я
- это не то, что ложится в постель, а соседка по комнате или кто-то другой, и поэтому я снова вставала,
иногда часами... Я могла только тогда прекратить умываться, когда мне удавалось хорошо себе
представить, что я -это тот, кто умывается...».], а навязчивый контроль - к недостаточному чувству
защищенности, безопасности. С полным правом Штраус (Е. Straus) указывает на то, что для страдающих
неврозом навязчивых состояний характерна антипатия ко всему временному. По нашим наблюдениям,
не менее характерна для них и нетерпимость ко всему случайному. Ничто не может, если говорить о
познании, быть случайным или, если говорить о решении, быть временным. Вс¸ должно быть
обязательно определено и оставаться определ¸нным. Человек с неврозом навязчивых состояний больше
всего хотел бы вс¸ доказать, даже то, что, вообще, рационально недоказуемо, например, его собственное
существование или реальность внешнего мира. Внешний мир столь же несомненен, сколь и недоказуем.
Что касается познания, то когнитивную недостаточность невротик с навязчивостями пытается
компенсировать сверхсознанием, а в плане решения - недостаточную решительность он компенсирует
сверхсовестливостью. В когнитивной сфере это приводит к гиперрефлексии, к навязчивому
самонаблюдению, а в области принятия решений - к гиперакузису совести. Стоит только совести
кашлянуть, пациент слышит грохот.
