 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
неправильно переоценивать душевную нагрузку, обусловленную проблемами в их патогенном
значении, ибо из практики давно известен тот факт, что ситуации крайней нужды и кризиса
сопровождаются уменьшением количества невротических заболеваний, и в жизни многих людей
достаточно часто бывает так, что нагрузка в виде серь¸зных требований действует на душу
оздоровляюще. Я обычно сравниваю это с тем фактом, что ветхое здание может держаться и опираться
на то, чем оно забито. И наоборот, бывает так, что ситуации резкого избавления от напряжения, скажем,
освобождения от длительного и тягостного психологического давления представляют опасность с точки
зрения психогигиены. Вспомним, например, о ситуации освобождения из плена. Очень многие люди
пережили подлинный душевный кризис сразу после освобождения, тогда как во время плена,
вынужденно испытывая внешнее и внутреннее давление, они были в состоянии проявлять свои лучшие
качества и выдерживать тяжелейшие физические и моральные нагрузки. Однако, как только давление
ослабевает, особенно если это происходит внезапно, неожиданное исчезновение давления подвергает
человека опасности. Это в какой-то степени напоминает кессонную болезнь, опасное для жизни
заболевание, которое развивается вследствие резкого снижения внешнего давления, например, в случае,
если водолаз слишком быстро поднялся с глубины.
Мы сами, и позже другие исследователи [«Момент исчезновения нагрузки после
предшествующей перегрузки является благоприятным для возникновения и манифестации вегетативных
нарушений и не только их, прич¸м при известных обстоятельствах, даже более богатым на такие
события, чем период действия самой нагрузки». Пфланц (М. Pflanz) и фон Юкскюль (Т. von Uexkul) «He
только так называемые нагрузки, но и их прямая противоположность, то есть внезапное разрешение
психологически тягостных и физически напряженных ситуаций, может привести к нарушениям, которые
проявляются в соматическом. Иногда исчезновение нагрузки бывает не менее значимым, чем
избыточная нагрузка. Антипатогенное действие оказывает наличие цели, которая держит силы и
желания человека в напряжении. Антипатогенное действие оказывает постановка цели, формулировка
задачи. Энергетического подхода недостаточно. Понятие бессмысленности лучше объясняет эти
взаимосвязи».] Шульте (W. Schulte) смогли показать, что, по крайней мере, внезапное исчезновение
нагрузки может быть не менее патогенным, чем сама нагрузка, то есть стресс.
Наследственная отягощ¸нность в большей степени имеет отношение к этиологии невротических
заболеваний, чем психологическая нагрузка, и представители школы Кречмеров не устают твердить, что
все комплексы проявляют свою патогенность на соответствующей конституциональной почве. С
полным правом Эрнст Кречмер указывает на то, что именно конституция играет решающую роль в том,
станет ли некоторый комплекс патогенным или нет, и что нередко сама конституция «созда¸т
собственные конфликты», прич¸м не в последнюю очередь, как сумел показать Вольфганг Кречмер, в
результате «потенцирующего влияния конституциональных взаимодействий внутри семьи». По мнению
других авторов, неврозы развиваются на основе психопатической личности. Одним словом,
оказывается, что даже подлинные, так называемые психогенные, неврозы не являются всецело
психогенными.
Вс¸ это должно бы удержать нас от слишком буквального признания психогенеза даже этой
категории (не психосоматических, функциональных или реактивных) невротических в узком смысле
слова, то есть психогенных, заболеваний. Эту оговорку позиции по поводу этиологии не следует
принимать как оскорбление или повод для возмущения, поскольку мы из не¸ не собираемся делать
выводов о каких-то фатальных последствиях. Скорее, мы считаем, что всегда возможна своего рода
психологическая ортопедия. Ибо даже там, где мы сами склонны перед лицом «психогенного»
заболевания, и в этом смысле перед лицом невроза констатировать психопатически-
конституциональную основу, мы никогда не говорим, что там не оста¸тся места для нашего
психотерапевтического вмешательства.
И даже более того. Именно тогда, когда мы констатируем наличие судьбоносного ядра
психопатической конституции, например, при ананкастической психопатии как таковой, как
определяющей судьбу, именно тогда мы корригируем ошибочный настрой на эту судьбу и уже тем
добиваемся терапевтического успеха, что сводим заболевание до неизбежного минимума. Однако в
отношении неврозов навязчивых состояний мы знаем, в какой степени тщетная борьба пациента против
симптома делает этот симптом ещ¸ более мучительным, если
не она-то и фиксирует этот симптом
