 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Луиза отрицала свою ответственность за себя и за собственные действия. Она рано
усвоила, что беспомощна и брошена в мир, в котором взрослые, сами очень уязвимые (как
показала смерть ее родителей), могли вертеть ею, как хотели. Единственным источником
безопасности казалась постоянная готовность угождать другим. Луиза вряд ли переживала
какое-либо внутреннее осознание и редко думала о том, чего она сама хочет, поскольку ее
потребность в безопасности отождествлялась для нее с потребностью угождать другим. И
она действительно преуспела в этом.
Конечно, нельзя на самом деле избежать ответственности за свой образ действий и
свое бытие. Ответственность нельзя ни на кого переложить, и подобная попытка всегда
оказывается разрушительной для того, кто пытается сделать это. Я противостоял Луизе с
ее навязчивым желанием угождать и тем самым показывал, что единственный способ
угодить мне — не быть угодливой. Делая это, я обострил ее противоречия. Такая тактика
вывела наружу постоянную внутреннюю борьбу Луизы.
Важно, что до тех пор, пока Луиза стремилась отвергать свою индивидуальность и
ответственность за собственную жизнь, она не могла установить глубоких и значимых
отношений с другими. Когда такой человек, как Луиза, ориентирован в жизни на других, с
ним невозможно достичь настоящей близости. Близость требует присутствия по крайней
мере двух разных людей. Когда человек не может отделить себя от любимого, когда он не
может себе позволить отличаться от другого, тогда возможны только паразитические
отношения. С бессознательной мудростью Луиза избегала такого замужества, в котором
она неизбежно подчинила бы себя роли жены, тянущей на себе воз, и матери-мученицы.
Ее профессиональная жизнь позволяла ей находить тех, кому нужно было служить и
помогать, но эти люди были столь многочисленны и так быстро менялись, что никогда не
возникало необходимости полностью разрушать свою внутреннюю жизнь — исход, который
при других обстоятельствах мог оказаться весьма вероятным. Таким образом, естественно
получилось, что когда Луиза начала утверждать и себя, и свою собственную
индивидуальность, она обнаружила, что вступает в более эмоционально близкие
отношения, отношения, в которых ее собственное внутреннее чувство играло такую же
роль, как и желания других.
Луиза позволяла, чтобы ее внутреннее чувство подавлялось ожиданиями других. У нее
было столь слабое ощущение своего собственного внутреннего бытия, что она искренне
сомневалась, что могла бы существовать вообще, если бы не отвечала каким-то образом
на потребности других. Это сомнение Луизы не было фигуральным выражением. Она
действительно утратила внутреннее чувство бытия, которое может возникнуть лишь из
переживания собственной жизни в действии. Это переживание — непосредственное
ощущение Я как процесса — нельзя ничем заменить. Она пыталась заменить его голосами
других, так же как Ларри пытался заменить его образом, который создавал для других. Ни
для Луизы, ни для Ларри подобная замена не была успешной. Каждый из них испытывал
подлинное чувство ужаса из-за постоянного ощущения пустоты. Эта пустота возникла из-за
отсутствия внутреннего центра, внутреннего чувства идентичности.
Луиза пришла к осознанию своей индивидуальности и свободы выбора. Больше не
чувствуя, что это сделает ее отверженной, она начала становиться самой собой. Ее
конфронтация с директором агентства не привела к прямому изменению его позиции, но
позволила Луизе испытать новое чувство достоинства и самоуважения. Ее конфронтация
со мной была еще более важной и указывала на глубокие изменения по сравнению с ее
прежней готовностью угождать. Она смогла сохранить важные отношения с другим
человеком, хотя и действовала, как она думала, вопреки его желаниям. Хотя у меня нет
подтверждения, я думаю, что разрыв, через который прошли Дон и Луиза перед тем, как
пожениться, объяснялся ее сознательной или бессознательной проверкой того
обстоятельства, сможет ли она быть отдельной личностью,— независимо от его
одобрения.
Размышляя о пути, который проделала Луиза в терапии, я могу выделить следующие
закономерности.
Луиза столкнулась с парадоксом человеческих взаимоотношений точно так же, как и
Фрэнк, но избрала противоположный полюс. Для Луизы безопасность означала
принадлежность другим, а не отделенность от них. Она нуждалась в том, чтобы угождать,
прятаться за них и отрицать свою собственную индивидуальность. Последствие, которое
легко было предсказать, состояло в следующем: она начала чувствовать, что не
