Navigation bar
  Print document Start Previous page
 162 of 181 
Next page End  

— Кейт, вы можете сказать, как вы себя чувствуете? — Я говорил робко, осторожно и
заботливо, но без особой нежности: она бы не вынесла этого сейчас.
Никакого движения головы, глаза по-прежнему опущены. Двигались только губы:
— Мне не хочется сейчас говорить.
— Хорошо, Кейт, давайте просто посидим немного вместе. Однако, когда вы сможете
говорить, мне хотелось бы узнать что-нибудь о том, что происходит у вас внутри. — Я
попытался сесть и устроиться поудобнее, но все время ерзал. Кейт, наоборот, сидела
неподвижно... Снова став гранитной скульптурой.
Так прошел весь сеанс. Она редко двигалась и ничего не говорила. Постепенно я
успокоился, занялся своими противоречивыми чувствами. Это было что-то вроде общения,
что-то вроде общей боли и даже общего одиночества. В конце сеанса, даже чуть позже,
потому что мне не хотелось отпускать ее, не узнав ничего нового, я сказал мягко:
— Завтра в наше обычное время, Кейт. Она поднялась и вышла, не произнеся ни одного
слова.
29 октября
Вторник был таким же, как понедельник. На мой вопрос, что она чувствует, она
ответила только, что не хочет сегодня говорить. Мы снова целый час сидели молча. Я
решил не предлагать ей дополнительного сеанса в среду, поняв, что она воспримет это как
нажим на нее. Я упомянул наше обычное время в четверг, и она удалилась.
31 октября
В четверг она смотрела на меня. Она медленно приводила себя в порядок.
— Я понимаю, что слишком сильно отреагировала на ваше решение. Оказалось, мне
трудно с этим справиться. Я по большей части хожу. Каждый день. Иногда просто брожу.
Иногда спускаюсь к океану и обратно. Я перестала ходить на работу. Я просто гуляю.
Прогулка к океану, подсчитал я быстро, это как минимум 10 миль каждый день, а то и
больше. Она использует усталость как наркотик.
— Кейт, вы можете сказать, что происходит с вами? Давайте посмотрим, не могу ли я
помочь вам хотя бы немного уменьшить боль.
— Просто очень печально. Знаю, моя печаль чрезмерна. Вы, конечно, пытались быть
справедливым и многое сделали, чтобы помочь мне. Жаль, что я не смогла справиться с
этим лучше.
— Вам очень печально, Кейт. И мне тоже печально. Но вместе, думаю, мы сможем это
изменить. — Я говорил серьезно, пытаясь донести до нее, что не уклоняюсь от контакта, и
одновременно не желая пугать ее.
— Не знаю, как много я могу рассказать вам. Знаю, вы хотите помочь, но большую
часть времени я сомневаюсь в этом или не верю вообще. Я хочу, чтобы вы помогли мне,
но... Вот и сейчас я ненавижу вас! Я сказала, что хочу, чтобы вы помогли мне, а теперь
ненавижу вас и хочу кричать на вас, говорить ужасные вещи. Не приближайтесь ко мне. —
Она переживала тяжелейшую внутреннюю борьбу. Я видел, как сильно Кейт нуждается в
помощи и как в то же время силен в ней импульс наброситься на меня или уйти.
— Я не буду приближаться к вам, Кейт, но и не буду отдаляться. — Я сказал это
спокойно, твердо, без нажима.
Несколько минут мы сидели молча, но мне казалось, я чувствовал молчаливые крики
Кейт, сопровождавшие ее внутреннюю борьбу. Я испытывал к ней такое сочувствие, но
понимал, как важно сейчас не давить на нее.
Наконец, она заговорила, и ее голос стал более холодным и сдержанным.
— Думаю, сейчас все в порядке. Я больше не испытываю к вам ненависти. — Внутри
нее возник какой-то спазм. — Но я ненавижу себя. Когда я нахожусь дома и так себя
чувствую, то действительно боюсь себя. Прошлой ночью, вчера, я посмотрела на себя в
зеркало, чтобы причесаться, и поняла вдруг, что стою и разглядываю себя с ненавистью.
Мне захотелось разбить зеркало и его осколком разрезать себя, лицо и... и другие части.
Просто разорвать на куски. Я так испугалась; я просто вышла на улицу и стала ходить.
Она замолчала и погрузилась в свои мысли. Я был занят своими собственными
размышлениями. Она действительно могла это сделать. Могла убить или изуродовать себя.
Hosted by uCoz