 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Я был ошарашен. Я думал, что Хол собирается принять участие в атаке, увидев во
Фрэнке все то, что бесило его в собственном сыне. Вместо этого Хол смог разглядеть
испуганного ребенка за этой угрожающей внешностью. Его слова произвели немедленный
эффект на группу.
Луиза: Ты прав, Хол. Фрэнк, прости, что мы задевали тебя.
Фрэнк: Да ну, не задевали вы. А кроме того, черт...
Бен: О’кей, допустим, он испуган. И все мы тоже были испуганы. Но мы не огрызались
друг на друга. Слушай, Фрэнк, не люблю людей, которые не моются и говорят так, как ты. И
не буду притворяться, что ты мне нравишься, хотя и признаю, что слишком резко нападал
на тебя.
Фрэнк: Мне не нужны твои поблажки, козел.
Бен: Смотри, придурок, я не веду милые беседы с панками.
Хол: Прекратите, ребята. Слушай, Фрэнк, знаю, что тебе не по себе, но постарайся
вернуться в колею, хорошо? А ты, Бен, знаешь, что мы сюда пришли, чтобы с помощью
группы разобраться в своих проблемах, а не вешать их на окружающих. Если вы друг друга
поколотите, это только помешает вам и всем нам делать в группе то, для чего мы здесь
собрались. Так что говорите все, что хотите, но перестаньте вести себя как
двенадцатилетние подростки.
Здравый смысл Хола — плюс, может быть, его габариты, — кажется, убедили Бена и
Фрэнка остудить свою неприязнь. Оба прорычали что-то для проформы, но с готовностью
уступили другим инициативу в разговоре. Я размышлял про себя, не стала бы полезной
дальнейшая прямая проработка враждебности, и решил, что Фрэнк пока просто не готов к
этому. Бен был столь категоричен в оценках, что ему следовало бы осознать самообман,
скрытый за его ханжеством, но и для этого тоже было неподходящее время. Я испытывал
смесь досады на то, как искусно Хол справился с ситуацией без моего вмешательства, и
облегчения оттого, что мне не пришлось действовать авторитарно. Для терапевта это
почти всегда означает, что группа сделает сверхобобщенное заключение о его
намерениях, в результате чего члены группы будут в дальнейшем избегать открытой
конфронтации.
2 февраля
На своем четвертом групповом сеансе Фрэнк первый раз принял какое-то реальное
участие в обсуждении.
Лоренс: Фрэнк, ты не слишком много сказал с тех пор, как пришел к нам. Фактически я
почти ничего о тебе не знаю.
Луиза: Да, это так. Я наблюдаю за тобой и поняла, что не могу себе толком
представить, что происходит с тобой. Я вроде как смущаюсь и становлюсь мнительной,
когда ты смотришь на меня — на нас, — но не могу решить, считаешь ли ты нас
придурками, или как.
Фрэнк: О нет, я этого не думаю... Я имею в виду, что мне просто нечего сказать. Я
просто пока слушаю, ну, вы понимаете. Все это довольно ново для меня, понимаете, и
когда я...
Он остановился, почувствовав неловкость и не зная, что сказать.
Лоренс: Фрэнк, я не пытался давить на тебя. Я просто хотел побольше узнать о тебе —
то есть, если ты хочешь сказать что-нибудь.
Фрэнк (Мрачным тоном.): Да, понимаю. Что ты хочешь узнать?
Кейт: Кажется, ты рассердился на Лоренса.
Фрэнк: Черт, с чего бы мне сердиться на него?
Кейт: Не знаю, но теперь ты, кажется, рассердился на меня. Верно?
Фрэнк: О, ради Бога, вы меня дергаете, и, конечно, я выхожу из себя. Извините, я не
должен был говорить этого.
Луиза: Ты не должен извиняться, если так чувствуешь. Однако я не думаю, что Кейт
хотела нападать на тебя.
Кейт: Не беспокойся об этом. Я знаю, что значит испытывать гнев внутри себя: все
время необходимо его выплескивать.
Фрэнк: Я просто все время чувствую себя паршиво, и, вероятно, мне даже не следует
пытаться общаться с людьми, и...
