 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Что же это за мелочи?.. Вот из них кое-что:
- преследуй всегда определенную цель
- никогда не болтай о себе
- будь внимателен ко всякому и веди себя maк, чтобы собеседник чувствовал твое внимание
- поступай мягко по форме, твердо по существу
- изучай и мужчин и женщин
-
если хочешь заслужить расположение кopoля, поmaкaй его слабостям
- имей доброе имя, много раз обмануть невозможно
- научись кaзamьcя свободным и праздным именно тогда, когда
дел у тебя больше всего, имей
omкрытое лицо и cкpыmыe мысли...
И так далее, подробности в первоисточнике и в первоисточниках первоисточника, из коих не на
последнем месте известный труд синьора Макиавелли.
Непросто получается...
Поместив друг возле дружки некоторые обращения папы к сыну, раскиданные там и сям, мы
попытались услышать голос Филипа-большого ухом Филипа-маленького. Возник страшноватый образ
родителя-манипулятора, требующего процентов с воспитательского капиталовложения. Но это эффект
монтажа - мы только догадываемся, что такой монтаж происходил в душе сына. Этот внутренний
монтаж, собственно, и есть душевная жизнь.
Я перечитал письма Честерфилда не один раз, и всякий раз относился к нему по-иному: то с
восхищением, то с возмущением, то со скукой, то с захватывающим интересом. Не сразу понял, что это
зависело от того, чьими глазами читал, как монтировал...
Милый мой мальчик, я считаю сейчас дни, кomopые остаются до встречи с тобой, cкopo я
начну считать часы и минуты, и нетерпение мое будет все расти...
Мне придется не раз выговаривать тебе, исправлять твои ошибки, давать советы, но обещаю
тебе, все это будет делаться учтиво, no-дружески
и втайне от всех; замечания мои никогда
не
поставят тебя в неудобное положение в обществе и не испортят настроение, когда мы будем вдвоем.
Ты услышишь обо всем от того, кого нежная любовь к тебе сделала и любопытнее, и проницательнее...
Прощай, дитя мое. Береги здоровье, помни, что без него все радости жизни - ничто.
Воспитательское иезуитство?.. Нет, это простая отцовская искренность. Это любовь.
...Признаюсь, как бы мне это ни было стыдно, что nopoкu моей юности npoucmeкaлu не столько
от моих естественных дурных склoннocmeй, сколько от глупого желания быть в глазах oкpyжaющux
жизнелюбцем. Всю жизнь я ненавидел вино, и, однако, часто выпивал: с отвращением, с неизбежным
похмельным недомоганием - и все потому, что считал умение пить необходимым качecmвoм
настоящего джентльмена...
Я считал, что игра - это второе необходимое качество жизнелюбца; и поэтому, начав с того,
что стал предаваться ей без всякого желания, omкaзывaлcя ради нее потом от множества
настоящих удовольствий и загубил тридцать лучших лет своей жизни...
А это уже исповедь, самая настоящая.
...Я
дошел даже одно время до maкoй naкocmu, что научился сквернословить, дабы yкpacumь и
дополнить блистательную роль, которую мне хотелось играть...
Taк, соблазненный модой, я слепо предавался наслаждениям мнимым и терял подлинные: я
расстроил свое состояние и расшатал здоровье - понес заслуженное наказание... Мальчик мой, выбирай
наслаждения сам и нuкoмy не позволяй их себе навязывать...
Ис-поведь, про-поведь... Где-то между этими полюсными вершинами занимает свое местечко и
немудреный житейский совет - хорошо утоптанный, слегка заболоченный холмик...
Совет по части наслаждений прекрасен, признание трогательно, а тревоги излишни - тени
собственных недогоревших страстей.
Опасаться эксцессов нет оснований: Филип - юноша добродетельный, честный, может быть,
даже слишком. Много знает, может быть, слишком много...
Воздержан, благожелателен и не вспыльчив, хотя и производит поначалу впечатление чересчур
резкого и решительного. Он всего лишь застенчив. Пробуждает самые добрые чувства, граничащие со
скукой.
