 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
уяснив происхождения жизни, а для этого надо влезть в геологию, геофизику, геохимию - в общем, в
конгломерат наук о Земле; ну и конечно же, никак не обойти астрономии, во всем веере ее направлений
- Земля есть небесное тело, ага?..
И вот мы уже прошли от музыковедения к проблеме происхождения Вселенной, вот такие дела...
Теснота мира
- ...все-таки не понимаю, почему ваш вундеркинд учился вместе с вами, в обычной школе?
Неужели родителям и учителям было неясно...
- Спецшкол для профильно одаренных детей тогда еще не было, а настоящих школ для
всесторонне одаренных нет и сейчас. Универсальность не давала ему права выбора занятия, как иным
не дает недоразвитость...
- А почему не перевели в старшие классы, экстерном? В институт какой-нибудь или в
университет? Ведь в исключительных случаях...
- Перевести пытались, и даже дважды. Сначала, почти сразу же, из нашего первого «Б» в какой-
то далекий четвертый «А». Через две недели у матери хватило ума отказаться от этой затеи. Во-первых,
ему там все равно было нечего делать. А во-вторых, четвероклассники над ним издевались. Не все,
разумеется, но ведь достаточно и одного, а там нашлось целых двое, на переменах они его
«допрашивали», используя разницу в весовых категориях.
В шестом решали на педсовете, исключить ли из школы за аморальность (уточним дальше) или
перевести сразу в десятый, чтобы побыстрее дать аттестат. Приходили тетеньки из РОНО, ушли в
недоумении. Отправили в десятый, к «дядям Степам», как мы их звали. Дяди заставляли его решать
самые трудные задачи, которые ему были так же неинтересны, как задачи шестого, а на переменах
использовали в качестве метательного снаряда. Продержался недели три, потом с месяц проболел и
вернулся к нам.
- И как был встречен?
- С радостью, разумеется. Еще бы, Академик вернулся. «Ну что, Кляча, уволили? Покажи
аттестат». Без Академика нам, правду сказать, было скучновато.
-
А ему-то с вами, наверное, было скучно отчаянно?
- Если представить себе самочувствие ананаса на овощной грядке, самолета среди самосвалов...
Но на уроках можно украдкой читать, рисовать, думать, изучать язык - к восьмому он уже читал на
японском... Сочинять музыку, разбирать шахматные партии...
- Увлекался?
- Да, одно время... Представляете, как мне было обидно? В шахматы ведь научил его играть я,
тогдашний чемпион класса, не кто-нибудь, а у него даже своих шахмат не было. Но я не выиграл у него
ни одной партии, только самую первую едва свел вничью. Особенно неприятно было, когда он доводил
свое положение, казалось, до безнадежного, а потом начинал разгром или сразу мат. Издевательство. Я
взял с него слово не играть со мной в поддавки...
Быстро стал чемпионом школы, победителем каких-то межрайонных соревнований, получил
первый разряд, играл уже вслепую, но потом вдруг решительно бросил - утверждал, что правила
оскорбляют воображение, что ладья неуклюжа, ферзь кровожаден, король жалок... «Король не должен
никого бить, а только отодвигать, зато после каждых трех шахов должен иметь право рождать
фигуры. Пешка должна иметь право превращаться в короля...»
-
Ого... А музыке его где учили?
- Дома инструмента не было, но у Ольги Дмитриевны, одной из соседок, было пианино. Дама из
старой интеллигенции, иногда музицировала, попытки Шопена, Шуберта... Постучал как-то в дверь,
попросил разрешения послушать. Во второй раз попросил позволения сесть за инструмент и подобрал
по слуху первые несколько тактов «Весны» Грига, только что услышанной. В следующие два-три
посещения разобрался в нотной грамоте, чтение с листа далось с той же легкостью, что и чтение книг.
Ольга Дмитриевна стала приглашать его уже сама, а потом, когда она переехала, Кляча ходил
играть к другому соседу, выше этажом. Играл всюду, у меня дома тоже, на нашем старом осипшем
«Беккере». (Я, любя музыку и имея неплохие данные обычного уровня, был слишком непоседлив, чтобы
