 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
натуралистический характер. Этим она отличается от мистики, которая носит
характер духовный, и от религии, которая есть не овладение, а почитание и
благоговение. Но религия тоже знает свои формы объективации. Человек есть и
homo sapiens и homo faber
60[60][38]
. Проблема творческой активности знания
приводит нас к постановке проблемы интуиции и творчества. Есть ли интуиция,
как высшая форма познания, - творчество или интуиция есть пассивное
приятие? Теория интуиции в современной философии у Гуссерля, у Бергсона, у
Лосского признает пассивность интуиции
61[61][39]
. У Гуссерля интуиция есть
видение сущностей (Wesenheiten), которые познающий, отрешенный от своего
человеческого, как бы впускает в себя. У Бергсона активным является именно
познание, фабрикующее пространственный мир (соответствует тому, что я
называю объективацией), интуитивное же проникновение в duree
62[62][40]
пассивно. Также у Лосского через интуицию реальности непосредственно
входят в познание (критическое восстановление наивного реализма). Я же
думаю, что интуиция активна, а не пассивна, она есть по преимуществу
творчество в познании и предполагает творческое вдохновение и подъем. Даже
интуиция в науках о природе носит творческий характер, в науках же о духе
еще более. Интуиция есть творчество смысла, активное осмысливание, прорыв
смысла в тьму, свет, блеснувший во тьме. Греческая мысль склонна была
считать мысль пассивной в отношении к объективному идейному миру, и
пассивная теория интуиции остается в пределах греческой мысли. Такова была
и схоластика. Хотя у Бергсона интуиция оказывается пассивной, но он остро
различает познание, погруженное в активный творческий процесс, и познание
остывших реальностей, в которых творческий процесс прекратился
63[63][41]
.
Творческий акт познающего, как пребывающего в бытии и существовании, есть
динамика жизни в бытии и существовании, есть что-то новое в нем, а не о нем.
Познание есть ценность, которой в бытии еще не было до познания. Это все
готовы признать, и это говорит о творчески-активном характере познания. Но
откуда берется эта активность, почему возможно через познание это
увеличение света и ценности в бытии? Творческая активность познания
предполагает в экзистенциальном субъекте свободу, без элемента которой
непонятно познание.
Познание имеет творчески активный характер потому, что
экзистенциальный субъект привносит в познание элемент свободы, не
детерминированный никаким объектом, не детерминированный познаваемым
бытием, свободы добытийственной, примордиальной*. В познании свобода
сочетается с Логосом. Логос от Бога, свобода же из бездны, предшествующей
бытию. Познание не есть только отражение бытия во мне, как познающем, оно
неизбежно есть также творческая реакция моей просветленной свободы на
бытие, а значит, изменение бытия. В познании свобода просветляется Логосом.
В познании свобода связана не только с Логосом, но и с Эросом. Познание,
совершенно оторванное от любви, превращается в волю к господству, и в нем
есть демония. Без любви все превращается в демонию, даже вера, как и без
свободы все превращается в демонию. Можно сказать, что познание имеет
космогонический характер. В познании, конечно, должно быть великое
послушание реальности и зоркий взгляд на реальность. Это есть нравственный
пафос в познании истины, присущий настоящим ученым. Но познание есть
60[60][38]
Человек разумный и человек делающий (умелый) (лат.).
61[61][39]
См. Н. Лосский. "Об интуитивизме"*, а также книги Гуссерля и Бергсона.
62[62][40]
длительность (фр.).
63[63][41]
См. новую прекрасную книгу о Бергсоне: Jankelevitch. "Bergson"**.
