Navigation bar
  Print document Start Previous page
 55 of 85 
Next page End  

Прошлого уже нет. Все, что в нем реально и бытийственно, входит в
настоящее. Прошлое и будущее, как существующее, входит в состав
настоящего. Вся прошлая история нашей жизни, вся прошлая история
человечества входит в наше настоящее и лишь в этом качестве существует. В
этом основной парадокс времени: моя судьба осуществляется во времени,
разбитом на прошлое и будущее, время есть реализация судьбы, и вместе с тем
прошлое и будущее, без которых нет реализации моей судьбы, существуют
лишь в моем настоящем. Есть два прошлых: прошлое, которое было и которое
исчезло, и прошлое, которое и сейчас для нас есть как составная часть нашего
настоящего. Второе прошлое, существующее в памяти настоящего, есть уже
совсем другое прошлое, прошлое преображенное и просветленное,
относительно его мы совершили творческий акт, и лишь после этого
творческого акта оно вошло в состав нашего настоящего. Воспоминание не есть
сохранение или восстановление нашего прошлого, но всегда новое, всегда
преображенное прошлое. Воспоминание имеет творческий характер. Парадокс
времени в том, что, в сущности, прошлого в прошлом никогда не было, в
прошлом существовало лишь настоящее, иное настоящее, прошлое же
существует лишь в настоящем. Прошлое и настоящее имеют совершенно
разное существование. Настоящее в прошлом по-иному существовало, чем
существует прошлое в настоящем. К прошлому, к умершему и к умершим
возможно двоякое отношение - или отношение консервативное, охраняющее
прошлое и возвращающееся к нему, верное традиции, или активное и
преображающее отношение к прошлому, вводящее прошлое в будущее и
вечность, воскрешающее умершее и умерших. Только второе творческое
отношение походит на то настоящее, которое было в прошлом, первое же
консервативное отношение походит на нынешнее настоящее, живущее в
прошлом. Проблема отношения настоящего и прошлого имеет двоякое
выражение. Как сделать бывшее, греховное, злое, мучительное бывшее не
бывшим и как сделать дорогое нам, прекрасное, доброе бывшее, что умерло и
перестало существовать, продолжающим существовать. Тут отношение к
прошлому сплетено с отношением к будущему. Мы хотим увековечить дорогое
нам и прекрасное настоящее, мы страшимся, когда оно от нас уходит,
печалимся его умиранию. Мы, наоборот, хотим исчезновения мучительного для
нас и уродливого настоящего. Родное, дорогое нам, ценное настоящее должно
было бы быть вечным, для него не должно было бы наступать то будущее,
которое делало бы его прошлым. Будущее и делает настоящее прошлым, в этом
смертоносная связь прошлого и будущего. Время есть болезнь, болезнь к
смерти. И есть смертельная печаль в этой болезни, болезни времени. Течение
времени безнадежно печально. Печален взгляд человека на уходящее время. Не
случайно такой значительный и оригинальный Писатель, как Пруст, сделал
основной темой своего творчества уловление уходящего времени,
восстановление прошлого в творческом художественном воспоминании. Он
думал в конце своего творческого пути, что он вновь нашел и восстановил
утраченное время и во втором томе своего "Le temps retrouve"
98[98][6]
*. 
В чем болезнь и смертельная печаль времени? В невозможности пережить
полноту и радость настоящего как достижения вечности, в невозможности в
этом моменте настоящего, самом даже полноценном и радостном, освободиться
от отравы прошлого и будущего, от печали о прошлом и от страха будущего.
Радость мгновения не переживается, как полнота вечности, в ней есть
                                                
98[98][6]
См. книгу Eberhard Grisebach "Gegenwart. Eine kritische Ethik"**. Гризбах, находящийся под
влиянием Киркегардта и диалектической теологии, ставит проблему о "настоящем", но иначе, чем
я.
Hosted by uCoz