Navigation bar
  Print document Start Previous page
 39 of 53 
Next page End  

проявляется только как эмоция. И каждое содержание представляет собой некоторое проявление и
актуализацию психической потенциальности человека. Каждое содержание особым образом де-
монстрирует субъективность человека. В чувствах, в человеческой эмотивности совершенно от-
четливо проявляется напряжение между воздействующей силой и субъективностью человека. По-
этому синтез воздействующей силы и субъективности (и тем самым конкретное значение интегра-
ции в этой сфере) заслуживает особенно подробного анализа. 
Эмоциональные переживания – переживания состояний взволнованности или возбуждения, а
вследствие них отдельные чувства и даже страсти – в основном “происходят” в человеке как субъ-
екте. Они происходят спонтанно, а это значит, что они не являются следствием воздействующей
силы личности или самоопределения. Поэтому в глубине эмотивного динамизма нужно предпо-
ложить собственную активность психики; без такого предположения все, что эмотивно происходит
в человеке как субъекте, осталось бы необъяснимым. В некотором смысле эмотивность обознача-
ет именно эту спонтанную активность человеческой психики. Если мы констатируем, что эта ак-
тивность спонтанна, то тем самым мы хотим указать на ее динамическую независимость от воз-
действующей силы личности или от самоопределения. Когда человек испытывает различные чув-
ства или страсти, он очень часто четко осознает, что он не активен, не действует, но что-то проис-
ходит в нем; даже более того: что в нем происходит что-то так, словно он не хозяин самого себя,
словно он потерял самообладание или не может его сохранить. В таком случае в связи с эмоциями,
чувствами или же страстями перед человеком ставится особая задача, которую он должен выпол-
нить, учитывая, что для него как личности характерны самообладание и самопринадлежность. 
Эмоциональность и ее интеграция
Тот факт, что человек с возникновением чувств или страстей стоит перед потребностью некоей
интеграции как специфической задачи, ни в коем случае не означает, что это чувство или эта
страсть сами по себе представляют дезинтеграцию. Такое воззрение можно обнаружить в филосо-
фии стоиков, а в Новое время оно в некоторой степени нашло отражение у Канта. На основе этих
концепций, которые различными способами убеждают, что действие человека нужно отделить от
чувств, чтобы оно исходило исключительно от разума (кантовская концепция категорического им-
ператива), можно предположить, что вся эмотивная потенциальность как таковая является источ-
ником дезинтеграции личности в действии. Но более глубокий опыт человека, в особенности опыт
человеческой нравственности, не допускает такого воззрения. Например, это выражается в антро-
пологии и этике Аристотеля в противоположность стоикам, у Шелера в противоположность Канту. 
Мнение, согласно которому человеческая эмотивность (и особенно эмоциональность) являют-
ся якобы источником дезинтеграции, демонстрирует этическую и антропологическую априор-
ность. А по своей сути априорность не принимает во внимание опыт. Если представлять эмотив-
ность и эмоциональность человека исключительно как источник дезинтеграции личности в дейст-
вии, то человек будет опрометчиво рассматриваться как такое существо, которое неизбежно обре-
чено на дезинтеграцию. В этом отношении взгляды стоиков можно охарактеризовать как пессими-
стические. Их пессимизм, но в особенности пессимизм Канта, вытекает из особой формы идеализ-
ма. 
В отличие от такого воззрения, мы придерживаемся того мнения, что ни чувство, ни человече-
ская страсть как таковые не составляют дезинтеграции личности в действии. На самом деле они
возникают перед человеком как особая задача. Если для структуры личности характерны самооб-
ладание и самопринадлежность, то эта задача интеграции человеческой эмоциональности и эмо-
тивности будет полностью решена в самоопределении личности. И здесь отчетливо намечается
напряженность между спонтанной активностью человеческой психики и воздействующей силой
личности. 
Речь идет о многоаспектной напряженности, и в некотором смысле она представляет собой
ключевой момент для личности и нравственности. В традиционной антропологии эта напряжен-
ность понималась прежде всего как напряженность между способностями человеческой души,
между appetitus rationalis u appetitus sensutivus
20*
Хотя мы уже упоминали проблему преобладания эмоций в сознании, хотя известен и признан
тот факт, что в отдельных случаях ответственность за действия смягчается, если это действие осу-
ществлялось в состоянии аффекта, все это, однако, еще не позволяет приписывать эмоциям дезин-
тегрирующие функции. Эмотивность может влиять на сокращение дистанции между субъектив-
ным и воздействующим “я”, она может в некоторой степени навязывать воле свой ценностный
мир, но она не является всего лишь препятствием на пути к интеграции личности в действии. Мож-
                                                                
20*
рациональное стремление и чувственное стремление (лат.) прим. перев. и ред.
Hosted by uCoz