 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
недостаточное. Для этого необходимо восстановить способность к чувственному контакту с миром и
вернуть пациенту самоуважение и самоощущение в мире, нарушенные отношением с утраченным
субъектом.
Наиболее адекватным для решения поставленных задач оказался метод гипносуггестивной
терапии совместно с методикой систематической десенситизации, предложенной доктором А. М.
Понизовским.
Применялись две основные процедуры внушения. Первая состояла во внушении представления о
себе как о сильной, волевой, активной и цельной личности, способной самостоятельно справляться со
сложными проблемами. Такие установки терапевта, восстанавливая представления субъекта о самом
себе, стимулируют его активность и волю, мобилизуют его на преодоление препятствия и в конечном
счете служат цели восстановления личностной самодостаточности. Восстановление самодостаточности,
при которой сама личность во всех своих проявлениях становится единственным и независимым
мерилом собственной значимости, подрывает основу амбивалентного конфликта - представления о
собственной дефицитарности и недостаточности, скомпенсированные якобы лишь особым отношением
утраченного объекта. Эти установки, вводимые в гипнотическом состоянии, не вызывали реакций
протеста, отвержения или агрессии, так как миновали контроль сознания и не подвергались
сознательной обработке. Таким приемом достигалось несколько целей одновременно. Имеющаяся у
пациента сознательная установка на разрыв зависимых отношений получала существенную поддержку и
усиление благодаря активации в эту же сторону направленной неосознанной установки. Для усиления
данного эффекта в конце каждого сеанса проводилось дополнительное внушение постгипнотической
амнезии.
Вторая применяемая процедура была направлена на систематическую десенситизацию по
отношению к предварительному внушенному в гипнозе образу объекта и ситуации его утраты. Наряду с
внушенным ярким (желательно визуализированным) представлением образа объекта привязанности
проводилось внушение, направленное на девальвацию его значимости, индуцирование нейтрального
эмоционального отношения к образу и ситуации в целом. Клиенты различались по способности
визуально представлять образ объекта. В одних случаях эта способность была выражена уже в первых
сеансах терапии - появление в субъективном пространстве яркого зрительного образа значимого лица
вызывало процесс бурного катартического отреагирования со спонтанным выходом из гипнотического
транса. Такая визуализация и эмоциональная реакция служили предиктором быстрого и эффективного
разрешения кризиса при минимальном числе сеансов. В других случаях в начале терапии возникали
определенные трудности визуализации эмоционально значимого образа, который представлялся
расплывчатым, лишенным конкретных черт и деталей. Иногда вместо внушаемого образа возникали
различные оптические феномены: неструктурированные цветовые пятна, геометрические фигуры, яркие
вспышки света. В исключительных случаях вопреки инструкции перед глазами пациента появлялся
зрительный образ терапевта. Все эти явления можно рассматривать либо как проявление
недостаточности образного мышления, либо как выражение бессознательного сопротивления
терапевтическому процессу, которое в дальнейших сеансах терапии значительно ослаблялось. В каждом
сеансе десенситизации внушенный образ объекта постепенно удалялся из поля зрения, терял свою
четкость, расфокусировался. На начальных этапах терапии это осуществлялось с помощью специальной
инструкции терапевта, а в дальнейшем пациенты обучались деструктурировать образ самостоятельно,
что, по- видимому, отражало процесс снижения его личностной значимости. При этом в момент
полного исчезновения образа у них возникало своеобразное чувство освобождения и эмоционального
подъема. В целом отмечалась закономерность: чем большей способностью к визуализации
представлений в гипнозе обладали пациенты, тем быстрее и эффективнее осуществлялся процесс
десенситизации и соответственно освобождения от психологической зависимости.
Первым предвестником разрешения амбивалентного конфликта в ходе терапии служило
изменение содержания сновидений. Они утрачивали психотравмирующий характер, исчезала
символика, свидетельствовавшая о фрустрации базисных потребностей, часто возникали мотивы
освобожденности, открытости, способности чувственного слияния с миром. Вслед за этим аналогичным
образом трансформировалось содержание переживаний в бодрствующем состоянии. Прежде всего
исчезали тревога, безрадостность и удрученность, чувства беспомощности, зависимости и
