 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
другой проблемой непонимания.
Мы считали бы такое возражение ошибочным. Сущность процесса понимания сводится к
объяснению одной категории явлений через другие, известные и понятные, или через выявление связей
между категориями. Следовательно, о первичном непонимании чувства враждебности можно бы
говорить в том случае, если бы это чувство выводилось из других, более простых категорий, или если
бы субъект знал о своем чувстве зависти, но ему были бы неясны причинно-следственные связи между
этим чувством и враждебностью. В действительности же субъект не знает о существовании чувства
зависти, и поэтому непонимание причины враждебности есть всего лишь вторичное следствие
незнания (неосознания).
Неприемлемый для сознания мотив является классическим объектом исследования в зарубежных
работах. Экспериментально показано, что он активируется поступающей извне информацией, и эта
информация, как правило, не осознается так же, как и сам мотив.
IV. Совершенно особым представляется соотношение сознания и бессознательного психического
в сновидениях.
Доказано, что быстрый сон и связанные с ним сновидения играют важную роль в системе
психологической защиты. Схематически это может быть представлено следующим образом: часть
информации, воспринимаемой субъектом в период бодрствования, оказывается неприемлемой для
сознания, поскольку находится в антагонистических отношениях с определяемыми сознанием и
социальными мотивами основными установками поведения. Если не удается предотвратить восприятие
этой информации с помощью перцептуальной защиты или обеспечить такую ее трансформацию, при
которой она перестает быть враждебной сознанию (с помощью рационализации), то эта информация,
как и активированные ею мотивы, не допускается в сознание, но сохраняется на уровне
бессознательного (вытесняется). Поведенческим отражением этого бессознательного психического
(неприемлемых мотивов) является невротическая тревога.
Чем сильнее выражена невротическая тревога перед ночным сном у адаптированного субъекта,
тем выше представленность быстрого сна и тем больше ярких сновидений. После такого сна тревога
уменьшается, а та информация, которая до сна вызвала активацию неприемлемых мотивов и была в
силу этого вытеснена из сознания, оказывается доступной сознанию и уже не вызывает невротической
тревоги. Так обстоит дело у клинически здоровых, адаптированных людей, у которых уровень тревоги в
вечерние часы относительно невысок. Искусственное лишение быстрого сна у таких субъектов ведет к
противоположному эффекту - повышению уровня тревоги и вытеснению конфликтной информации. У
больных с клиническим проявлением невроза, то есть при декомпенсации, потребность в быстром сне
повышена (он имеет тенденцию начинаться раньше, чем у здоровых), но сновидений меньше, чем в
норме, и они более бедные. Имеются и некоторые объективные изменения качества быстрого сна. Это
было расценено нами как проявление качественной неполноценности быстрого сна, что может играть
важную роль в генезе неврозов.
Что же происходит во время самих сновидений, выполняющих такую защитную функцию? На
основе интроспективного анализа и рассказов других каждый знает, что в сновидении сознание
претерпевает своеобразную трансформацию: нас не удивляют самые неожиданные изменения сюжета,
бессвязность и несообразности происходящего в сновидении, необычные сочетания образов,
немыслимые перемещения во времени и пространстве. Мы совершенно не прогнозируем
последовательность событий в сновидениях и в каждый данный момент воспринимаем происходящее
как само собой разумеющееся. После пробуждения нам бывает трудно исчерпывающе передать сюжет и
даже ощущения от виденного - и это при уверенности в субъективном знании сновидения. В
большинстве случаев сновидение не несет никакой полезной информации для сознания и быстро
забывается.
Нетрудно заметить, что все эти качества могут быть объяснены как проявление доминирования
невербально-образного мышления. Однако при всем том было бы грубой ошибкой считать, что функция
сознания во время сновидений полностью отсутствует. Во-первых, мы можем, пусть отрывочно и
неполно, вербализовать наши знания о сновидении. Во-вторых, и это особенно важно, в сновидении
наше представление о себе как о личности не претерпевает коренных изменений, сохраняются не только
простые чувства (страха, удовольствия), но и такие социально обусловленные, как чувство стыда, вины
