Navigation bar
  Print document Start Previous page
 48 of 120 
Next page End  

говоря, они должны пройти этап "правополушарного" синтеза. В противном случае они окажутся не
только бес полезными, но даже могут затруднить процесс познания. Логический анализ помогает
вскрыть новые связи, но сам по себе не обеспечивает определения их места в целостной картине мира.
С учетом всего сказанного выше можно предположить, что формулировке принципа дополнительности
предшествовала такая интеллектуальная работа Н. Бора, результатом которой был синтез уже известных
свойств электрона, как волны и как частицы, в низкочастотный образ, лишь в дальнейшем
подвергшийся частичной интеграции. Для творческого познания конкретные результаты логического
анализа необходимо вписать в более широкую и не вполне осознаваемую картину мира, с тем чтобы
только потом обогатить и расширить осознаваемую модель реальности.
Остановимся теперь на проблеме организации естественного языка. Хорошо изученная связь
речевой функции с левым полушарием мозга давала, на первый взгляд, достаточно оснований для
вывода о сходстве или даже тождестве ее механизмов и механизмов манипулирования знаками и
логикой. Такой вывод как будто подкрепляется тем, что речь сформировалась как способ оптимального
взаимопонимания, а последнее, казалось бы, должно быть наиболее полным при формировании
однозначно понимаемого контекста. Однако именно это положение при более глубоком анализе
оказывается очень спорным.
Однозначно понимаемый контекст адекватен лишь тогда, когда его структура строго
соответствует характеру объективно существующих связей или требованиям к анализу объекта и
взаимодействию с ним. Примером может служить язык точных наук, компьютеров и учебников. В
обычном же общении стремление к однозначности не только не облегчает, но даже затрудняет
взаимопонимание, ибо то, что человек стремится выразить, донести до собеседника, по природе своей
многозначно. Связи человека с миром и с другими людьми сплетаются в такую густую сеть, что попытка
представить их в упрощенной и строго упорядоченной форме ведет к их необратимому обеднению, к
утрате специфики человеческого феномена, Научный анализ и диалог с машинами - свидетельство того,
что человек способен оперировать "чистыми" значениями, а сновидения показывают, что он может
оперировать также "чистыми" смыслами (по А. Н. Леонтьеву).
В большинстве случаев люди обмениваются не раз и навсегда данными, отстоявшимися в языке
значениями, а живыми именами образов, их смысл в каждый данный момент целиком определяется
контекстом, в который они вписаны. Причем это не только контекст высказывания в структуре речи, это
весь широкий контекст отношений между людьми, как и отношений человека с миром, включая его
прошлый опыт и самый широкий круг ассоциаций. Без учета этого контекста, принципиально не
поддающегося исчерпывающему значению, подлинное взаимопонимание оказывается невозможным.
Чтобы не потерять самих образов за системой их именования, речь должна отражать множественность
связей между ними. Поэтому подлинная глубина и полнота взаимопонимания требует метафор, и
попытка избавиться от них во имя точности высказывания ведет к потере этих качеств (свойств), а
следовательно, - и самой точности. Чтобы речь могла выполнять коммуникативную функцию, человек
должен в ней гибко и динамично совмещать возможности обоих способов организации
контекстуальной связи, и отработанные лингвистические системы должно использовать не только для
передачи информации, но и для выражения экзистенции, т.е. для обозначения многозначных смыслов.
Эти представления получают в последнее время все более развернутое экспериментальное
обоснование. В исследованиях, проведенных на лицах с временным выключением одного из
полушарий, было показано, что оба они вносят свою незаменимую лепту в функции речи, но вклад их
совершенно различен. Анализ наблюдаемых при этой процедуре феноменов свидетельствует в пользу
наших представлений о роли в организации контекстуальных связей.
При угнетении левого полушария уменьшается объем кратковременной словесной памяти,
утрачиваются языковые статистические обобщения, упрощается синтаксис. Лексика становится более
предметной, вещной и менее концептуальной. Исчезает тенденция к рубрификации, к наложению
абстрактных схем языка на явления внеязыковой действительности. В ответах на слово- стимул
расширяются лексико-семантические поля, охватывающие целые совокупности объектов. При этом
происходит перечисление вещей, совместно встречающихся в обиходе или в деятельности, даже если
они не связаны непосредственно со словом-стимулом. Происходит также поименование компонентов
индивидуального конкретного образа, стоящего за словом. Все это свидетельствует о том, что
Hosted by uCoz