 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
191
ках исполнения некоторых других правил поведения, когда само их исполнение нормативно предпола-
гает большой выбор различных вариантов поведения у субъектов общественных отношений.
Несколько замечаний о таком регуляторе, как социальный институт предсказаний.
Этот регулятор – предсказания и пророчества
– формировался одновременно со становлением
человеческой цивилизации, обеспечивая благополучие тех или иных кланов, общин, групп в первобыт-
ном обществе, а затем в раннеклассовых обществах приобрел исключительно важное значение
*
.
* См.: ВенгеровА.Б. Предсказания и пророчества: за и против. М., 1991. Гл. V.
Уже в раннеклассовых письменных обществах все заслуживающее внимания записывалось, по-
степенно записи группировались в сборники. Делались записи о странном поведении животных, не-
обычных небесных явлениях и т.д.
В Месопотамии в древности каждая запись в этих сборниках состояла из протасиса, где излага-
лось происшествие (точно так же, как в любом разделе юридического кодекса), и аподосиса, где содер-
жалось предсказание. Иными словами, предсказания также стали строиться по логической схеме «если
– то». Точно так же, как строится логически структура правовой и моральной нормы. Там ведь тоже так
«если-то-иначе». «Если» – это условие действия регулятора. «То» – предписание, что надо делать, ины-
ми словами предусмотренное, установленное поведение. «Иначе» – неблагоприятные последствия, ко-
торые могут наступить при отклонении от этого поведения.
И то же самое в предсказаниях. В сборниках отражались периоды процветания, благополучия и
периоды голода, бедствий; периоды семейного благополучия и успехов в делах и периоды болезней,
несчастий и смертей отдельных людей.
Существовала тесная связь сборников предсказаний с собственно юридическими сборниками. В
сборниках предсказаний подчеркивалось преимущество мира и процветания и содержались сложно
сформулированные благословения и проклятия, похожие на те, которые встречаются в некоторых месо-
потамских царских надписях и правовых документах. Чем древнее тексты знамений, тем они более де-
тальные и конкретные, тем органичнее выполняют непосредственно регулятивную роль.
То же характеризует и первые законы, например, постановление Хаммурапи (II тыс. до н.э.). Во
времена Хаммурапи, если кто-нибудь взял на три года пустующее поле для обработки, но по лености не
возделал поле, то на четвертый год он должен был вскопать, взрыхлить мотыгой или вспахать поле и
вернуть его хозяину поля, а также отмерить ему 10 кур* хлеба за каждые 10 гам. Весьма конкретный
стимулирующий механизм!
*Кура – мера веса; гама – мера измерения площади в Древней Месопотамии.
А вот еще один пример. В сборнике законов Хаммурапи устанавливаются четкие конкретные
нормы своеобразного гарантийного ремонта: «если судостроитель построил кому-нибудь судно и сде-
лал свою работу непрочно, так что судно стало течь и испортилось в том же году, то судостроитель
сломает это судно, сделает прочное за свой счет и отдаст прочное судно судохозяину». Интересно, при-
ходилось ли шумерскому судохозяину так же маяться с гарантийным ремонтом, как, скажем, в нашей
стране покупателю иного цветного телевизора или автомобиля?
Но как бы то ни было, не только логическая структура, но и первоначальная конкретика предска-
заний и права оказалась также весьма схожей. И это еще одно свидетельство их первоначального пере-
плетения. Так и видишь, как оракула, жреца конкретно спрашивают о чем-то и он весьма конкретно от-
вечает, что может быть, что надо делать. И при повторяемости, типизации ситуации его ответы стано-
вятся нормой поведения, переплавляются в закон, систематизируются в кодекс.
Такая нерасчлененность первичных регулятивных систем вообще является характерной. В обще-
ствах присваивающей экономики мы сталкиваемся с нерасчлененностью мифологического и традици-
онно-бытового регулятора, зачаточного права и морали.
Это явление этнограф и историк первобытности А. Першиц, как уже указывалось выше, опреде-
лил как мононормативное регулирование. Первоначально, отмечает он, существовали мононормы (еди-
ные нормы), которые на следующих этапах общинного развития (и обществах производящей экономи-
ки, добавил бы я) преобразуются в нормы права, морали, эстетики. И в предсказательные нормы! Разу-
меется, в основе этого лежат глубокие социально-экономические, духовные потребности общества,
конкретных цивилизаций, культур.
