 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Еще он не любит писанины, бумажной работы.
Для ИЭЭ не существует «запретных зон», «закрытых тем» и тому подобного.
Самое ужасное — это когда ограничивают свободу человека.
Если ИЭЭ о чем-то говорит (или пишет), часто его заносит далеко и безвозвратно от
первоначальной темы разговора.
Когда я что-то рассказываю, то часто ухожу в такие дебри, что с трудом возвращаюсь к
сути рассказа.
Писатели этого типа лихо закручивают сюжет, придумывают самые невероятные его повороты,
но испытывают определенные затруднения с логическим завершением произведения. Иногда они даже
бросают его там, где им наконец надоело писать — мол, «додумайте сами, что будет дальше». Если вы
увидите фильм или прочитаете книгу без концовки — скорее всего «здесь был ИЭЭ».
Теперь Том на самом деле страдал — так чудесно работало его воображение
На физическую сторону жизни он обращает не слишком много внимания. Он мало чувствителен
к каким-либо физическим неудобствам, к боли.
Конечно, на гвоздях я не засну, но на кирпичах могу попробовать.
К своему здоровью относится несколько пренебрежительно: считает, что болезнь должна пройти
сама собой. Если решит обратиться к врачу, то не только за лечением, но еще и за информацией, что у
него и как болит. Он может силой своего воображения вызвать ощущение боли, а может и совсем не
заметить первых симптомов реального недомогания.
Ему сложно даже
одеться по погоде — ИЭЭ будет или мерзнуть в зимние морозы в легкой
курточке, или в теплый осенний денек наденет высокие сапоги и сногсшибательную шубку. Одежда ему
нужна вовсе не в качестве защиты от непогоды. Главная цель, на которую он обращает почти все свое
внимание, — создание с ее помощью стильного и оригинального впечатления о себе самом, которое
должно ненарочито (и даже небрежно) показывать его несколько аристократичную пресыщенность
вниманием и заботой со стороны многочисленных восхищенных поклонников.
ИЭЭ умеет находить сочувствие у других людей без страха показаться смешным или жалким. Ему
очень нужна забота близких о его здоровье и быте, потому что только дай ему волю — он и ангину
станет лечить мороженым. Вообще, в вопросах питания, лечения, профилактики болезней внушаем и
легко верит всему, что ему говорят на этот счет посторонние люди.
В быту несколько безалаберный — порядка маловато и в прямом и в переносном смысле. Может
испытывать сложности со вкусом. Любит поэкспериментировать со своим внешним видом или
обстановкой в комнате. Однако в своей экстравагантности практически никогда не выходит за
допустимые рамки приличия, хотя и стремится произвести на окружающих впечатление «беспредела».
На самом деле все его бесшабашные «выходки» крайне редко действительно выходят за границы
принятых в обществе норм. При всей своей «показушной» эксцентричности ИЭЭ консерватор по натуре
и приверженец освященных временем традиций, причем это относится
не только к элегантно-
эпатажной одежде и прическе, но и ко всему стилю его жизни — непрекращающемуся оригинальному
оформлению неизменного содержания. ИЭЭ вносит живое разнообразие в свою иногда чересчур
консервативную квадру хранителей.
В общем, будь просто собой. Просто живи.
В повседневной работе ИЭЭ предпочитает пользоваться многократно проверенными (на чужом
опыте) методиками. В ручном труде он не очень силен, хотя бы потому, что быстро устает от
однообразно-утомительных движений.
Я ненавижу мыть посуду, потому что она жирная и противная.
У ИЭЭ оригинальный способ чинить сломавшуюся вещь: он начинает ее теребить, трясти и
стучать по ней, пока она не заработает (наверное, от испуга) или окончательно не развалится на части.
Кстати, лучший способ убедить ИЭЭ в вашем расположении к нему — это если вы почините все
сломанное, что только найдется у него в доме. Он очень уважает мастеровитых людей.
В работе он может предложить другой (не новый, а похожий на тот, который уже использовался
в ином деле) способ ее исполнения, но сам не станет скорее всего доводить работу до конца. Если дело
нельзя сделать быстро, наскоком, ему крайне тяжело довести его «до ума».
