 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Милтон Эриксон: «Мой голос останется с вами»
34
пойти окупаться в Северном Ледовитом океане, а вот моржу это нравится; и киту это нравится.
Я знаю, что в Антарктиде холодно. Я бы очень не хотел быть пингвином и высиживать яйцо
при шестидесяти градусах ниже нуля, держа его между лап и оставаясь без пищи два месяца,
пока моя толстая супруга не вернется с океана и не наступит ее очередь высиживать яйцо.
И вы знаете, что киты, эти огромные млекопитающие, питаются мельчайшим планктоном,
живущим в океанской воде. Хотел бы я знать, сколько тонн океанской воды им надо
пропустить через рот, чтобы набрать достаточное количество планктона. Вы знаете, я рад, что
кит может питаться планктоном и вырасти большим и толстым. А знаменитые австралийские
ныряльщики любят кататься на спине тигровой акулы, когда она медленно плавает, вбирая
жабрами кислород и поедая планктон, чтобы доставить питание своему огромному телу.
Надеюсь, вы не будете возражать против того, чтобы киты и акулы жили таким образом?
А недавно я видел учебный фильм о дятлах, снятый одним орнитологом в Черном Лесу. Дятел
три недели подряд выдалбливал в дереве дупло, чтобы оно было достаточно глубоким и
просторным для выведения потомства. Пока дятлы-родители летали за кормом, ученый вырезал
заднюю стенку дупла и заменил ее стеклянной пластиной, восстановив таким образом его
целостность и прочность. Затем он установил электрическую подсветку, чтобы можно было
заснять рост птенцов, когда они вылупятся. И в конце он укрепил на шее птенца колечко, чтобы
в отсутствие родителей достать пищу и посмотреть, чем он питается. Таким образом он открыл,
что дятел крайне необходим для жизни леса. Он обнаружил в пище вредителей, жуков,
пожирающих листья и кору деревьев.
Конечно, родители летали искать жуков, у них имеются шейные мешки, в которых они
частично переваривают этих твердых жуков, чтобы, вернувшись в гнездо, отрыгнуть
содержимое в клюв своего потомства. Конечно, со своей человеческой точки зрения я полагаю,
что сосать материнскую грудь – это гораздо лучший способ получения пищи для младенца. Но
если бы я был птенцом дятла, я бы гораздо больше предпочитал отрыжку из полупереваренных
жуков. Итак, человек – это вершина развития животного мира, однако все эти навыки, столь
характерные для животных, имеют свои параллели в человеческой жизни. Отрыгиванием,
рвотой мы спасаем себе жизнь. Люди постоянно что-нибудь глотают и только для того, чтобы
их желудок говорил им: «Жалкий ты дурень, избавься от этого немедленно, самым кратчайшим
путем». Разве это не так?
И я думаю, что людям очень повезло, что у их желудков, не имеющих мозгов, все же
хватает ума сказать: «Избавься от этой дряни, и как можно скорее».
Все эти вещи в жизни человека очень-очень важны и достойны восхищения.
Считаете ли вы теперь, что у вас когда-либо снова возникнет страх перед рвотой? Это
вовсе не нужно. Вам не нужно зависеть от вашего мозга, и это здорово. И вы можете
согласиться с тем, что реакция организма часто более разумна, чем реакция ума.
Итак, не расскажете ли вы нам, как вы боялись рвоты?
Катлин: Как вы это узнали? Эриксон: Слухами земля полнится. Вы знаете, когда у вас
появился страх рвоты? Катлин: Давно.
Эриксон: Вам знакомо выражением «Онтогенез повторяет филогенез»? Развитие
индивида повторяет развитие вида. Несмотря на то, что вы можете дышать носом,
анатомически у вас там имеются рудименты жабр. Что значит чувствовать полностью в ясном
сознании? Как велико ваше тело? Вас не удивляет, что вы можете им пользоваться? Нет, вы не
можете встать.
Катлин: Что я не могу делать?
Эриксон: Вы не можете встать.
Катлин: Вы в этом уверены?
Эриксон: Я уверен, а вы?
Катлин: Минуту назад я была уверена, я думаю, что могу.
Эриксон: Каждый, сидя в этой в этой комнате, знает, что он может. А вы только думаете,
что можете.
Катлин: Я знаю, что могла это сделать минуту назад. У меня всегда был сильный страх
того, что я не смогу двигаться, став калекой, как моя мать.
Эриксон: Что сделало ее калекой?
