 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Милтон Эриксон: «Мой голос останется с вами»
42
включенные в повествование для того, чтобы побудить человека взглянуть на свои
бессознательные стереотипы. Очень часто, выделив одно из таких слов, он делал паузу на три
или четыре минуты, чтобы дать время для этой внутренней работы. В то же самое время он дает
и постгипнотические внушения, которые могут вызвать сновидение, возможно даже через
неделю.
Бэндлер и Гриндер могли бы указать на то, что в этом рассказе Эриксон меняет «системы
репрезентации». Пациентка начинает говорить в терминах кинестетической системы,
утверждая, что она предпочитает оставаться в Фениксе и ненавидеть свое пребывание в этом
городе. Эриксон переключает ее на зрительную репрезентативную систему, используя в
качестве моста ее любопытство. Он переключает ее с ненависти на любопытство, уменьшая тем
самым силу ненависти. Затем он находит для любопытства визуальный объект. Так, шаг за
шагом, он переходит от кинестетической системы к зрительной.
Несмотря на то, что сам Эрике о н не мог оценить цвет – он страдал цветовой слепотой –
он пользовался цветом так же, как звуком и стихами (которых он также не мог оценить,
поскольку был глух к изменению частот звука и был лишен чувства ритма), поскольку знал, что
люди могут оценить и то, и другое. Джеффри Зайг указывал, что, побуждая пациента
преодолеть ограничения и превзойти себя, Эриксон подталкивает пациента к тому, чтобы он
«обошел» его самого. Это хороший способ показать индивидуальные различия. А также если
данный конкретный пациент принадлежит к типу людей, во всем стремящихся быть первыми,
само это стремление может быть усилено.
У пациента может оказаться то, чего нет даже у самого Эриксона.
По скользкому льду.
Во время войны я работал в призывной колесил в Детройте. Однажды я шел на работу и
увидел фронтовика на протезе, который стоял перед участком скользкого льда, через который
ему нужно было пройти, и с подозрением присматривался к нему, справедливо полагая, что
скорее всего он на этом участке упадет.
"Лед очень скользкий, – сказал я ему, – оставайтесь на месте. Я сейчас подойду и научу
вас ходить по скользкому льду".
Он видел, что я хромаю и понял, что я знаю, о чем говорю. Он посмотрел, как я шел по
скользкому льду, и спросил: «Как вы это делаете?»
Я сказал: "Я не буду рассказывать. Я научу вас. Закройте глаза". Я развернул его и провел
взад-вперед по свободному от льда участку. Я водил его туда-сюда, меняя длину пути, пока не
увидел его полное замешательство. Наконец, я провел его прямо через участок скользкого льда.
Я сказал: «Откройте глаза». Он спросил: «А где этот скользкий лед?» Я сказал: «Он
остался позади». Он сказал: «Как я перешел через него?» Я сказал: "Теперь вы можете понять.
Вы шли, как будто по чистому асфальту. Когда вы пытаетесь ходить по льду, то обычно
напрягаете мышцы, готовясь к падению. У вас формируется психологическая установка. И
поэтому вы поскальзываетесь.
Если вы не будете смещать центр тяжести, как вы не смещаете его на твердом асфальте,
то вы не поскользнетесь. Поскальзываются потому, что смещают центр тяжести и потому, что
напрягаются".
Мне потребовалось много времени, чтобы выяснить это. Вам никогда не приходилось
много раз входить в комнату, которая на одну ступеньку выше коридора? Это ужасная скачка!
А если много раз проделывать обратный путь, то можно сломать ногу. И, тем не менее, вы
совершенно не осознаете эту установку.
В данном случае Эриксон демонстрирует классический способ, с помощью которого
можно помочь человеку выйти из сферы действия фиксированной психологической установки.
Первым делом нужно сбить его с толку. А затем, пока он еще не пришел в себя, провести через
препятствие и, таким образом, дать человеку возможность испытать чувство успеха. Конечно, в
данном случае чувство успеха пришло тогда, когда инвалид не смог отреагировать
напряженностью, то есть в рамках своей обычной психологической установки. Старая
