 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Милтон Эриксон: «Мой голос останется с вами»
63
украла, и что я знаю, что именно она украла. И что у меня есть доказательство. Таким образом,
она испытала облегчение, поняв нелепость обвинения в воровстве. В действительности я шутил
с ней, и ситуация стала смешной. И ей понравились булочки, печенье и рогалики с корицей, а ее
веснушкам я дал новое название. Это ее эмоции, ее мысли, ее реакции оказали
психотерапевтическое действие. Хотя она и не знает об этом.
Позже Эриксон следующим образом комментировал рассказ «Коричневое Лицо»: «Вам
также следует понять, что важно не то, что вы делаете, не то, что вы говорите, а важно то, что
делает пациент, что он понимает».
Мне довелось видеть открытку и письмо, адресованное Эриксону от Коричневого Лица:
«Дорогой мистер Эриксон, я вспоминала вас сегодня. Я читала эти „безумные“ письма, которые
вы мне написали. Как ваши дела? Я постараюсь не забыть послать вам поздравление в День
всех влюбленных. В этом году я иду в шестой класс. Вы, наверное, меня уже не помните, но
если прочтете мое прозвище, то вспомните сразу. ПЕРЕВЕРНИТЕ ОТКРЫТКУ. Меня зовут В_
Н_ (Коричневое Лицо)». Всего вам доброго. Коричневое Лицо".
Открытка была написана печатными буквами коричневыми восковыми мелками трех
разных оттенков. В конверте лежало цветное фото, с которого смотрела очаровательная
маленькая девочка с темно-рыжими волосами и лицом, покрытым веснушками. Она улыбалась.
Псориаз.
Молодая женщина сказала: «Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы набраться
смелости и прийти к вам. Вы обратили внимание на то, что у меня высокий воротник и длинные
рукава, хотя сейчас лето. Но вчера вечером, когда я увидела столько перхоти на ковре и сегодня
утром, когда я увидела, что ее не меньше в моей постели, я подумала, что мне надо сходить к
психиатру. Пока у меня псориаз, он едва ли сможет сделать что-нибудь, что еще хуже». Я
сказал: «Так вы думаете, что у вас псориаз». Она сказала: «Я ненавижу раздеваться.
Посмотрели бы вы на мое тело, на мои руки, на мою шею. С меня просто сыплется перхоть».
Я сказал: «Позвольте мне взглянуть на псориаз. Меня это не убьет, и для вас это не
смертельно».
Она показала мне его. Я осмотрел ее внимательно и сказал: «У вас нет и трети того
псориаза, который, как вы считаете, у вас есть».
Она сказала: "Я пришла к вам за помощью, потому что вы врач. А теперь вы
рассказываете мне, что у меня нет и трети псориаза, хотя я прекрасно вижу, сколько у меня
есть. Вы же пытаетесь занижать это до одной трети".
Я сказал: "Правильно. У вас много эмоций. У вас есть немножко псориаза и очень много
эмоций. Вы живой человек, у вас есть эмоции, немножко псориаза и много эмоций. Очень
много эмоций на ваших руках, на вашем теле, и вы называете это псориазом. Поэтому у вас не
может быть более трети того, что, как вы считаете, у вас есть".
«Сколько я вам должна?» – спросила она. Я сказал ей.
Она сказала: «Я выпишу вам чек и постараюсь больше с вами никогда не встречаться».
Через две недели она позвонила и сказала: «Нельзя ли увидеться с вами?» «Конечно»,
ответил я.
Она сказала: «Я хочу извиниться. Я хочу увидеться с вами снова».
Я сказал: «Нет необходимости извиняться, потому что я поставил правильный диагноз и
не хочу, чтобы передо мной извинялись за это».
Она сказала: «Я полагаю, вы правы. Мне не следует извиняться. Я должна быть
благодарна, что вы поставили правильный диагноз. У меня больше нет перхоти, и посмотрите
на мои руки. На них есть несколько небольших пятен, и это все. И на всем теле точно так же. А
я злилась на вас две недели».
Когда Эриксон говорит молодой женщине: «У вас немножко псориаза и много эмоций»,
он отождествляет псориаз и эмоции и внушает мысль, что чем больше эмоций, тем меньше
псориаза и чем больше псориаза, тем меньше эмоций. Затем он дает ей возможность направить
эмоции на него. Когда она разозлилась на него и продолжала злиться две недели, ее псориаз
