 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Карен Хорни: «Самоанализ»
16
Ситуацию Клэр можно сравнить с ситуацией служащего, поскольку мать и хозяин
обладают похожим характером, но случай Клэр есть смысл рассмотреть более подробно. Она не
являлась желанным ребенком. Брак был несчастливым. После рождения первого ребенка —
мальчика — мать не хотела больше иметь детей. Клэр же родилась после нескольких
безуспешных попыток аборта. С ней не обращались плохо и не отвергали ее в грубой форме —
она ходила в те же хорошие школы, что и брат, получала столько же подарков, как и он,
занималась музыкой с тем же учителем, что и ее брат, и во всем, что касалось материальных
благ, к ней относились так же хорошо. Но что касается менее осязаемых вещей, то их она
получала меньше: меньше ласки, меньше интереса к своим школьным оценкам и к
многочисленным повседневным переживаниям, которые могут возникать у ребенка, меньше
заботы, когда она была больна, меньше беспокойства о том, что ее нет рядом, меньше желания
доверительного общения, меньше восхищения ее внешностью и хорошими манерами. Между
матерью и сыном существовала несомненная, хотя и непонятная для нее, общность, из которой
она была исключена. Отец, будучи деревенским доктором, почти все время отсутствовал. Клэр
сделала несколько трогательных попыток к нему приблизиться, но оба ребенка ему были, в
общем-то, безразличны. Его любовь целиком сосредоточилась на жене и выражалась в виде
неумелого восхищения. Отец не мог ничем помочь еще и потому, что его открыто презирала
мать, которая была утонченной и привлекательной женщиной и, без сомнения, доминировала в
семье. Нескрываемые ненависть и презрение, которые мать питала к отцу, включая открытое
желание его смерти, во многом способствовали появлению у Клэр чувства того, что гораздо
безопаснее быть на стороне силы, то есть матери.
В такой ситуации у Клэр не было возможности развить в себе чувство собственного
достоинства. По отношению к ней не проявляли несправедливости, которая могла бы вызвать
ее протест. Но нездоровая атмосфера в семье сделала Клэр обидчивой и недовольной. В
результате многие стали считать, что она постоянно изображает из себя мученицу. Но ни
матери, ни брату не приходило в голову, что она и вправду страдает из-за несправедливого
обращения. Они считали ее поведение проявлением дурного характера. И Клэр, никогда не
чувствовавшая себя защищенной, легко уступила мнению большинства и стала видеть в себе
одни недостатки. По сравнению с матерью, которой все восхищались за ее красоту и
очарование, и с братом, который был очень веселым и смышленым мальчиком, она была
«гадким утенком». Вскоре у нее возникло глубокое убеждение в том, что она не способна ни у
кого вызывать симпатию.
Это смещение от справедливых и обоснованных по сути обвинений в адрес других людей
к совершенно несправедливым и необоснованным самообвинениям имело, как мы это вскоре
увидим, далеко идущие последствия. Оно повлекло за собой нечто большее, чем принятие ею
оценки, которую ей дали окружающие. Ибо оно означало также, что Клэр вытеснила из
сознания все обиды на мать. Если она виновата во всем, то оснований для недовольства своей
матерью не было. От такого вытеснения враждебности по отношению к матери оставался лишь
один шаг до восхищения ею. Из-за непримиримого отношения матери к каждому, кто не
выражал полного восхищения ею, у Клэр был сильный мотив согласиться с мнением
большинства: гораздо безопаснее было находить недостатки в себе, нежели в матери. Если она
тоже будет восхищаться матерью, то ей не придется уже чувствовать себя изолированной и
отстраненной — она сможет даже рассчитывать на некоторое расположение или, по крайней
мере, признание с ее стороны. Надежда на любовь не сбылась, но взамен она получила дар
сомнительной ценности. Мать, как и все те, кто взросли на восхищении других, в свою очередь
была щедра на восхищение теми, кто восхвалял ее. Клэр перестала быть отвергаемым «гадким
утенком», а стала прекрасной дочерью прекрасной матери. Таким образом, вместо подорванной
уверенности в себе у нее развилась ложная гордость, основанная на восхищении окружающих.
В результате такого смещения — от подлинного протеста к ложному восхищению — Клэр
утратила последние остатки уверенности в себе, иными словами, она «потеряла себя». Из-за
восхищения тем, что в действительности она отвергала, у нее произошло отчуждение от
собственных чувств. Она больше не знала, что ей самой действительно нравится, чего ей
хочется, чего она боится и что отвергает. Она утратила всякую способность отстаивать свои
права на любовь или даже на какие-либо желания. Несмотря на внешнюю гордость, ее
