 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Карен Хорни: «Самоанализ»
40
стремился причинять боль другим и властвовать над ними. Помимо того что инсайт
способствует усилению чувства себя, повышению жизнеспособности и активности, он может
снимать напряженность, возникавшую прежде из-за необходимости сдерживать настоящие
чувства: освобождая силы, использовавшиеся для вытеснения, он может увеличить количество
доступной энергии.
Наконец, тесно связанное с высвобождением энергии, устранение вытеснения
освобождает путь для действия. До тех пор пока побуждение или чувство вытесняется, человек
находится в тупике. Например, пока человек абсолютно не подозревает о своей враждебности к
людям и знает только, что чувствует себя с ними неловко, он ничего не может поделать со
своей враждебностью; у него нет возможности понять ее причины, оправдать или осудить. Но
если вытеснение устранено и он ощущает враждебность как таковую, то тогда, и только тогда,
он может здраво взглянуть на нее и обнаружить в себе те уязвимые места, которые и породили
эту враждебность. Открывая таким образом возможность что-то изменить в причинах
нарушения, инсайт способен привести к значительному облегчению. Даже если немедленное
изменение затруднительно, появляется видение, как выбраться из беды. Это относится и к тому
случаю, если первоначальной реакцией были боль или испуг. Осознание Клэр своих
завышенных требований и желаний поначалу вызвало панику, потому что поколебало ее
навязчивую скромность — один из столпов, на которых покоилось ее чувство безопасности. Но
как только острая тревога утихла, к ней пришло облегчение, поскольку более глубокое
понимание себя давало ей возможность освободиться от пут, связывавших ее по рукам и ногам.
Однако первой реакцией на инсайт скорее будет боль, нежели облегчение. Как уже
говорилось в предыдущей главе, существуют два типа негативных реакций на осознание.
Первый из них — это восприятие его исключительно как угрозы; второй — реакции уныния и
безнадежности. Хотя они и проявляются по-разному, по сути различаются лишь
интенсивностью. Оба они обусловлены тем, что человек не способен — или пока не способен
— и не желает отказаться от некоторых фундаментальных жизненных притязаний. От каких
именно — зависит, естественно, от его невротических наклонностей.
Вследствие навязчивого характера этих наклонностей притязания крайне ригидны, и
потому так тяжело от них избавиться. Например, тот, кто одержим навязчивой жаждой власти,
может обходиться без комфорта, удовольствий, женщин, друзей — всего того, что и делает
обычно жизнь привлекательной. Главное для него — власть. Пока он полон решимости не
отказываться от этого притязания, любое сомнение в его ценности вызывает у него лишь
раздражение или испуг. Инсайт вызывает реакции испуга не только когда уличает в том или
ином особом стремлении, но и когда делает очевидным, что это стремление мешает человеку
достичь других важных для него целей или преодолеть препятствия и страдания. Или, если
обратиться к другим примерам, человек, страдающий от своей изоляции и неловкости при
общении с другими людьми, но по-прежнему не желающий покидать своего «замка из
слоновой кости», будет реагировать тревогой на любое осознание невозможности достичь
одной цели — меньшей изоляции, — не отказавшись от другой — своего «замка из слоновой
кости». Покуда человек не откажется от своей навязчивой веры в возможность управлять
жизнью с помощью одной только силы воли, всякий инсайт, указывающий наложный характер
этой веры, будет вызывать тревогу, создавая у него чувство, что почва, на которой он стоит,
уходит у него из-под ног.
Тревога, порождаемая подобного рода инсайтами, является реакцией человека на
проблески понимания того, что он должен что-то изменить в своей основе, если хочет стать
свободным. Однако особенности, которые должны быть изменены, имеют глубокие корни,
по-прежнему жизненно важны для него как средства, позволяющие ему ладить с самим собой и
с другими. Поэтому он боится изменений, а инсайт вызывает не облегчение, а панику.
Но если в глубине души он чувствует, что о подобном изменении, каким бы необходимым
оно ни было для его освобождения, не может быть и речи, то отреагирует скорее чувством
безнадежности, нежели испугом. В его сознании это чувство часто заглушается глубокой
яростью в отношении аналитика. Ему кажется, что аналитик проявляет бессмысленную
жестокость, приводя его к такому инсайту, с которым он не знает что делать. Эта реакция
вполне понятна, поскольку никто из нас не хочет подвергаться боли и лишениям, если в
