 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Карен Хорни: «Самоанализ»
51
его ободрить.
Бывают также периоды, когда фиктивные основания, на которые опирается гордость
пациента, становятся шаткими и он сам начинает в них сомневаться. Прекрасно, когда пациент
утрачивает вредные иллюзии о себе. Но мы не должны забывать, что во всех неврозах
настоящая уверенность в себе очень ослаблена. Ее замешают фиктивные представления о
собственном превосходстве. Пациент же в разгар своей борьбы не может провести различие
между ними. Подрыв его раздутых представлений о себе означает разрушение веры в себя. Он
сознает, что является далеко не таким праведным, любящим, могущественным, независимым,
как думал раньше, но не может принять себя, лишенного ореола. И в этот момент ему как
никогда нужен кто-то, кто не теряет веры в него, даже если сам он ее потерял.
Говоря общими словами, человеческая помощь, оказываемая аналитиком пациенту,
похожа на то, что человек может дать своему другу: эмоциональную поддержку, ободрение,
заинтересованность в его счастье. Это может стать у пациента первым опытом возможности
человеческого понимания, первым случаем, когда другой человек видит в нем не только
зависть, подозрительность, цинизм, претенциозность, лживость, но, отдавая себе полный отчет
в этих наклонностях, по-прежнему относится к нему с симпатией и уважает его за борьбу и
стремление измениться. И если аналитик доказал, что он надежный друг, то подобный
положительный опыт способен также помочь пациенту вернуть веру в других людей.
Поскольку нас здесь интересует возможность самоанализа, пожалуй, будет уместно
обсудить функции аналитика и посмотреть, в какой мере их может взять на себя пациент,
работающий самостоятельно.
Нет сомнений в том, что наблюдения, сделанные извне опытным наблюдателем, будут
более точными, чем наше самонаблюдение, в частности потому, что в отношении самих себя
мы весьма далеки от беспристрастности. Однако такому недостатку противостоит уже
обсуждавшийся факт, что мы знаем себя гораздо лучше, чем любой посторонний человек. Опыт
психоаналитической терапии, безусловно, показывает, что пациенты, пришедшие к твердому
решению понять собственные проблемы, могут развить поразительную способность тонкого
самонаблюдения.
Понимание и интерпретация в самоанализе являются единым процессом. Специалист
благодаря своему опыту быстрее поймет возможный смысл и значение наблюдений, чем это
может сделать человек, работающий самостоятельно, точно так же, как хороший механик
быстрее найдет неисправность в машине, чем автомобилист-любитель. Как правило, его
понимание будет также более полным, потому что он лучше улавливает многозначность
внутренних подтекстов и легче выявляет их взаимосвязи с уже выявленными факторами.
Психологические знания пациента будут здесь некоторой помощью, хотя, разумеется, они не
могут заменить опыта, полученного в ежедневной работе над психологическими проблемами.
Однако, без всякого сомнения, он может уловить смысл собственных наблюдений, как это
будет показано на примере в 8-й главе. Конечно, он будет продвигаться более медленно и с
меньшей точностью, но следует помнить, что и в профессиональном анализе темп процесса
определяется главным образом не способностью аналитика к пониманию, а способностью
пациента к принятию инсайтов. Здесь уместно напомнить о словах утешения, которые
адресовал Фрейд начинающим аналитикам. Он подчеркивал, что им не нужно слишком
беспокоиться о своей способности оценивать ассоциации. Реальная трудность в психоанализе
заключается не в интеллектуальном понимании, а в том, как справиться с сопротивлениями
пациента. На мой взгляд, это в полной мере относится и к самоанализу.
Может ли человек преодолеть собственные сопротивления? От ответа на этот вопрос
зависит сама возможность самоанализа. Однако сравнение с человеком, подстегивающим себя
ремнем, которое порой приводят, представляется все же необоснованным, поскольку остается
фактом, что имеется некая часть «я», стремящаяся идти вперед. Может ли быть проделана эта
работа, в такой же степени зависит от интенсивности сопротивлений, как и от силы
побудительного мотива преодолеть их. Но более важный вопрос — и я не буду пытаться
отвечать на него вплоть до следующей главы — заключается и том, в какой степени может
быть проделана эта работа, а не в том, может ли она быть проделана вообще.
Никуда не уйти от того, что аналитик — это не просто голос, высказывающий
