Navigation bar
  Print document Start Previous page
 14 of 45 
Next page End  

14
195. Если я уверен, что сижу в своей комнате, а это не так, то обо мне не скажешь, что я ошибся.
Но в чем существенная разница между ошибкой и этим случаем?
196. Надежно то свидетельство, которое мы принимаем за безусловно надежное, следуя которому
мы с полной уверенностью и без сомнения действуем.
То, что мы называем “ошибкой”, играет совершенно определенную роль в наших языковых
играх, как и то, что мы считаем надежным свидетельством.
197. Бессмыслицей было бы сказать, что мы рассматриваем нечто как надежное свидетельство,
поскольку оно бесспорно истинно.
198. Наоборот, сначала мы должны определить роль доводов “за” и “против” того или иного
предложения.
199. В употреблении выражения “истинно или ложно” есть нечто дезориентирующее, потому что
оно словно бы говорит: “Это либо соответствует, либо не соответствует фактам”, — а вопрос-то
как раз и состоит в том, что здесь означает “соответствует”.
200. “Предложение истинно или ложно” означает собственно только то, что в отношении него
должна существовать возможность решения “за” или “против”. Но это не говорит о том, как
выглядит основание для такого решения.
201. Представь себе, что кто-то спросил бы: “Действительно ли правильно полагаться на
свидетельство нашей памяти (или наших чувств), как мы это делаем?”
202. Некоторые предложения Мура чуть ли не декларируют, что мы вправе полагаться на это
свидетельство.
203. [Все³, что мы считаем свидетельством, указывает на то, что Земля существовала уже задолго
до моего рождения. Противоположная гипотеза не имеет никакого подтверждения. Если все
говорит “за” какую-то гипотезу и ничто “против” нее, то является ли она абсолютно
достоверной? Ее можно так назвать. Но безусловно ли она соответствует миру фактов? В
лучшем случае она указывает, что значит “соответствует”. Мы обнаруживаем:
такую гипотезу
трудно представить себе ложной, но столь же трудно и найти ей применение.]
В чем же состоит тогда это соответствие, если не в следующем: то, что служит свидетельством в
данной языковой игре, говорит “за” “наше предложение”? (Логико-философский трактат.)
204. Однако обоснование, оправдание свидетельства приходит к какому-то концу; но этот конец
не в том, что определенные предложения выявляются в качестве непосредственно истинных для
нас; то есть не в некоторого рода усмотрении с нашей стороны, а в нашем действии, которое
лежит в основе языковой игры.
205. Если истинно то, что обоснованно, то основание не является ни истинным, ни ложным.
206. Спроси нас кто-нибудь: “Но истинно ли это?”
— мы могли бы ответить ему: “Да”; а
потребуй он от нас оснований — мы могли бы сказать: “Я не могу дать тебе никаких оснований;
узнав побольше, ты придешь к такому же мнению”. Ну, а если бы так не получилось, это
означало бы, что у него, скажем, нет способностей к истории.
207. “Вот странная случайность, что все люди, у которых вскрывали череп, имели мозг!”
208. Я говорю по телефону с Нью-Йорком. Мой друг рассказывает мне, что на его деревцах
такие-то почки. Теперь я убедился, что его дерево представляет собой... . Убедился ли я также,
что Земля существует?
209. То, что Земля существует, есть, скорее, часть целой картины, представляющая собой
исходную точку моей веры.
210. Укрепляет ли телефонный разговор с Нью-Йорком мое убеждение, что Земля существует?
Многое кажется нам твердо установленным, и оно выпало из движения. Оно, так сказать,
отведено в тупик.
211. Теперь оно дает форму нашим размышлениям, нашим изысканиям. Может быть, когда-то
оно оспаривалось. Но возможно, что оно и с незапамятных времен принадлежало остову наших
размышлений. (Каждый человек имеет родителей.)
212. При определенных условиях мы, например, считаем достаточно проверенным то или иное
вычисление. Что дает нам на это право? Опыт? Разве он не мог бы нас обманывать? Но мы
Hosted by uCoz