 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
42
означает, что для другого бессмысленно сомневаться в том, что я объявляю бесспорным.
630. То, что люди не в состоянии ошибаться в обозначении определенных вещей на своем
родном языке, — просто нормальное явление.
631. “Я не могу в этом ошибаться” — характеризует просто некоторого рода утверждение.
632. Уверенное и неуверенное воспоминание. Если бы уверенное воспоминание не было в общем
более надежным, то есть не подтверждалось бы последующей верификацией чаще, чем
неуверенное, то выражение уверенности и неуверенности не имело бы в языке своей нынешней
функции.
633. “Я не могу в этом ошибаться”. — А что, если я все-таки ошибся? Разве это невозможно? Но
превращает ли это в бессмыслицу выражение “Я не могу в этом и т. д.”? Или вместо него лучше
было бы сказать: “Я вряд ли могу в этом ошибаться”? Нет; ибо это означает нечто иное.
634. “Я не могу в этом ошибаться; в крайнем случае я сделаю из своего предложения некую
норму”.
635. “Я не могу в этом ошибаться: я был с ним сегодня”.
636. “Я не могу в этом ошибаться; но если что-то все же показалось бы противоречащим моему
предложению, я бы придерживался его вопреки этому впечатлению”.
637. “Я не могу и т. д.” указывает место моего утверждения в игре. Но в сущности, это относится
ко мне, а не к игре вообще. Если я ошибаюсь в своем утверждении, то это ре делает бесполезной
игру.
25.4
638. “Я не могу в этом ошибаться”
— обычное предложение, которое служит тому, чтобы
придать некоторому высказыванию характер достоверного. И оно оправданно лишь в своем
повседневном употреблении.
639. Но черт возьми, чему оно поможет, если я — как было признано — могу ошибаться в нем, а,
стало быть, также и в предложении, которое оно призвано подкреплять?
640. Или я должен сказать, что это предложение исключает определенного рода ошибку?
641. “Он сказал мне это сегодня,
— я не могу ошибаться в этом”.
— А что, если это все-таки
окажется ошибочным?!
— Не следует ли здесь выявить различия в том, каким образом нечто
“оказывается ошибочным”?
— Ну, а как можно показать, что ошибочным было мое
высказывание? Ведь в данном случае свидетельству противостоит свидетельство, и надо решить,
какое из них должно уступить.
642. Но допустим, человек вызывает недоверие: что, если бы я, скажем, внезапно проснулся и
заявил: “Представь себе, я только что вообразил, что меня зовут Л. В.”? — Кто же поручится, что
я как-нибудь снова не проснусь и не объявлю это странной фантазией и т. д.
643. Можно, конечно, представить себе случай, и такие случаи бывают, когда, пробудившись,
уже больше не сомневаются в том, что было фантазией, а что действительностью. И все-таки
подобный случай или же его возможность не дискредитирует предложения “Я не могу в этом
ошибаться”.
644. Ибо в противном случае разве не было бы так дискредитировано какое бы то ни было
утверждение?
645. Я не могу в этом ошибаться, — но, пожалуй, мне может однажды прийти в голову мысль о
том, что я сознаю, верно или ошибочно, свою неспособность к суждению.
646. Правда, если бы это происходило всегда или часто, то характер языковой игры полностью
изменился бы.
647. Есть разница между ошибкой, для которой как бы предусмотрено место в игре, и чем-то
совершенно неправильным, что бывает как исключение.
648. Я в состоянии убедить и другого в том, что в этом я не могу ошибаться.
Я говорю кому-то: “Такой-то человек был у меня сегодня утром и рассказал мне то-то”. Если это
вызывает у него удивление, он, может быть, спросит меня: “А ты не ошибаешься?” Это может
означать: “И это действительно случилось сегодня утром?" или же:
“Ты уверен, что понял его правильно?”. — Легко понять, с помощью каких пояснений я мог бы
