 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Финна, Бекки Тэчер и других героев Марка Твена, которым надо стать у
стенки «клуба знакомств» в ожидании «выберут — не выберут» или писать
объявление в брачную газету? О том, что еще раз развернуть в России
борьбу против пьянства намного труднее, чем второй раз ввести «сухой
закон» в США, нам еще предстоит рассказать особо. Начать массовое
строительство квартир для молодоженов, когда миллионы людей по
двадцать лет ждут очереди на такую квартиру и не имеют финансовых
возможностей просто купить ее, — это все равно, что начать строительство
для каждой американской семьи своего собственного «Белого дома»,
роскошнее вашингтонского. А призывать к трудолюбию и миролюбию —
этим проповедники занимаются со времен Каина и Авеля, но без
существенных результатов.
Конечно, можно утешаться тем, что в России в 90-х гг. разводы не
увеличились по сравнению с 80-ми гг. Но ведь и браки (точнее «брачность»)
сократились: все больше людей брачного возраста предпочитают, несмотря
на ужас одиночества, жить как в Стокгольме, хотя бы в матримониальном
отношении. И хуже всего, что это тут же начинает катастрофически
отражаться на процессе воспроизводства поколений.
Раньше бездетность и даже малодетность рассматривались как нечто
ущербное, порочащее женщину. К тому же люди понятия не имели о
предохранительных средствах, да и осуждалось это церковью, как сегодня
— аборты. Правда, и смертность среди детей была ужасающая. Вот и
получалось: «Бог дал — Бог взял». Случалось, доживал до своей свадьбы
только один из двух, трех, четырех детей. В семье моего деда из
одиннадцати детей остались в живых трое (у одного — один ребенок, у
другого — двое, третья — бездетная, и это типично). В среднем каждая
четвертая женщина погибала от родов — не от первых, так от пятых-
десятых. Каждая вторая после одних или нескольких родов становилась
инвалидкой — теряла способность рожать. Такой чудовищной ценой
обеспечивался рост народонаселения при самых ужасных бедствиях, когда
гибли миллионы и десятки миллионов человек. К тому же дети
представляли собой не только престижную ценность. Подрастая, они
становились важными помощниками по хозяйству. Подросши и уйдя в
собственную семью, они становились важными союзниками в житейских
бурях. Наконец, под старость это была, так сказать, «живая пенсия», без
которой предстояло умирать как бездомной собаке под забором.
Ныне дети — не помощники, не союзники и тем более не «пенсия», а
сплошная обуза. Воспитание ребенка до 18 лет обходилось семье в 80-х гг.
примерно в 20 тыс. руб. — это при среднем доходе меньше 4 тыс. руб. в год
на двух работающих супругов. Это означало, что мать на несколько лет
выбивалась из нормального ритма работы, должна была махнуть рукой на
карьеру и проигрывала по всем статьям своей бездетной подруге. Кто-то из
родителей должен ни свет, ни заря везти ребенка на автобусе в детсад, а
вечером заезжать за ним по дороге с работы домой. Тем самым кошмарные
«часы пик» в городском транспорте растягиваются для него почти вдвое.
Почти напрочь исчезает возможность развлекаться по вечерам и резко
сужается — по выходным дням. Главное же — существенно падает уровень
жизни, ибо все те же «средние» для 80-х гг. 150+150 руб. зарплаты в месяц
обоих работающих родителей (в обрез — на питание и необходимую
одежду, при минимальных расходах на жилье, транспорт, досуг) приходится
