 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
И все же отечественным «футурологам» на государственной службе
несказанно повезло: ведь если бы они производили действительно научную,
прогнозную продукцию по всем жестким правилам технологического
прогнозирования, их сегодня можно было бы с полным правом обвинить в
том, что они злостно дезориентировали наших плановиков и управленцeв,
завели страну в трясину застоя и поставили е¸ на грань катастрофы. Это
похуже плачевной участи Кассандры! А сегодня с них взятки гладки:
порядочных людей, добросовестных уч¸ных вынудили по существу
имитировать научную деятельность, чтобы придать «социалистическому
планированию» более респектабельный вид, а саму их научную продукцию
— вместе с содержавшимися в ней конструктивными элементами, —
оставляли без внимания, действуя в госуправлении по-прежнему, как
печенеги и половцы. Так что к нашим бедствиям прогнозирование прямого
отношения не имеет. Слабое, конечно, утешение. Но вс¸-таки...
И вс¸-таки история отечественной прогностики была бы
односторонней, если бы мы ограничились только е¸, так сказать,
официально-государственной половиной. Существовала и другая половина
— неофициально-общественная, где драматизма развития тоже хватало.
Погром 1969—1971 гг. не убил, да и не мог убить научную мысль
вообще, обществоведческую — в частности и прогностическую — в
особенности. Конечно, первые два-три года после тотальной расправы над
обществоведением царила полная прострация. Страшно было даже
заикнуться о прогнозах, за рамками Комплексной программы. Само слово
«прогнозирование» сделалось в глазах начальства крамольным, вроде
«ревизионизма», и подозрительное отношение к прогнозистам со стороны
управленцев сохранилось до сих пор. Но уже в 1974 году, где-то на
невообразимых полутемных чердаках учебных корпусов Московского
авиационного института полулегально и нахально самозванно стали вновь
собираться семинары по научно-техническому прогнозированию — сначала
на них приходили студенты и преподаватели института, а потом потянулись
люди и из других институтов. К концу того же года на них, как и за пять лет
перед тем, собиралось уже по несколько сот человек. В 1976 г. Комитет по
прикладной математике и вычислительной технике Всесоюзного совета
научно-технических обществ приютил оживавших прогнозистов на правах
одной из комиссий этого комитета, а в 1979 г. на базе комиссии был
образован особый Комитет ВСНТО (позднее — Совет научных и
инженерных обществ) по научно-техническому прогнозированию и
разработке комплексных программ научно-технического прогресса
(последнее — дань времени и конъюнктуре: чтобы не прикрыли ненароком).
Комитет образовал несколько комиссий: по методологии и методике,
по организации прогнозирования, по региональному и отраслевому
прогнозированию, по экономическим, социальным, экологическим и
глобальным проблемам научно-технического прогнозирования и др. Каждая
комиссия развернула сеть рабочих групп, начали действовать свыше десятка
постоянных семинаров, открылись региональные комитеты в Киеве,
Ленинграде, Новосибирске, Минске, Вильнюсе, Риге, Таллине, Тбилиси,
Ереване, Баку, Кишиневе, Алма-Ате, Ташкенте, Душанбе, Иркутске, ряде
других городов страны. Некоторые из них вновь стали собирать сотни
специалистов. Словом, научная жизнь постепенно забила ключом вновь.
