 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
прогнозных сценариев). С другой стороны, она знакомит с проблематикой
прогнозирования широкие круги читателей. Важно подчеркнуть, однако, что
научная фантастика не сводится к проблемам будущего, а является
органической частью художественной литературы со всеми ее
особенностями.
Второй «побочный эффект» — появление нового жанра научной
публицистики в виде «размышлений о будущем» ученых или писателей,
хорошо знакомых с проблемами современной им науки, попыток заглянуть
в будущее средствами уже не только искусства, но и науки. Некоторые из
них были позитивистами, но не удержались от соблазна нарушить одну из
заповедей позитивизма — оставаться в рамках логических выводов из
проведенного анализа, поддающихся эмпирической проверке тут же
наличными средствами. Слишком велик был научный интерес к
отдаленному будущему, суждения о котором заведомо выходили за рамки
позитивистских догм того и даже более позднего времени.
Авторов «размышлений о будущем» интересовало большей частью не
социальное будущее человечества вообще, а конкретные частные
перспективы отдельных сторон научно-технического и лишь отчасти (в
связи с ним) социального прогресса. Конкретное будущее энергетики и
материально-сырьевой базы производства, промышленности и
градостроительства, сельского хозяйства, транспорта и связи,
здравоохранения и народного образования, учреждений культуры и норм
права, освоения Земли и космоса — вот что оказывалось в центре внимания.
Сначала элементы этого нового жанра научной публицистики стали
все чаще появляться в научных докладах и статьях, в утопиях и
художественных произведениях, в очерках и т.п. Затем появились
специальные произведения «о будущем»: «Год 2066» (1866) П. Гартинга,
выступавшего под псевдонимом Диоскориды, «Через сто лет» (1892) Ш.
Рише, «Отрывки из будущей истории» (1896) Г. Тарда, «Завтра» (1898) и
«Города-сады будущего» (1902) Э. Говарда, доклад о будущем химии М.
Бертло, «Заветные мысли» (1904—1905) Д.И. Менделеева, «Этюды о
природе человека» (1903) и «Этюды оптимизма» (1907) И.И. Мечникова и
др.
Наиболее значительной из такого рода работ явилась книга Г. Уэллса
«Предвидения о воздействии прогресса механики и науки на человеческую
жизнь и мысль» (1901). Фактический материал и оценки, содержащиеся в
этой книге, разумеется, устарели. Но подход автора к проблемам будущего и
уровень изложения почти не отличаются от аналогичных работ, вышедших
на Западе не только в 20—30-x, но и в 50-х — начале 60-х годов XX в.
Уэллс, как известно, находился в те годы и позднее под сильным влиянием
идей марксизма. Но на его мировоззрение оказывали существенное влияние
и другие направления утопизма. Поэтому его выводы социального характера
следует отнести к Уэллсу — утопическому социалисту. Более конкретные
выводы научно-технического характера, принадлежащие Уэллсу-
футурологу, если рассматривать их с высоты наших дней, также
обнаруживают свою несостоятельность в некоторых отношениях. Но нельзя
забывать об условиях, в которых появилась эта книга. Для своего времени
она, конечно же, была выдающимся событием в развитии представлений о
будущем.
