 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
публицистов и научными прогнозными разработками. «Все врут
календари», — ворчит потомок Фамусова. Огульно охаяв прогнозирование
во всех его разновидностях, автор поясняет причину своего недовольства:
«предсказательский бум» — это «игра на и без того натянутых нервах».
Пусть завтра человечество погибнет, но сегодня оставьте меня в покое!
Удивительно все-таки устроена психология человека: он с удовольствием
смотрит на экране разные ужасы или читает о них в детективах, приятно
щекоча себе нервы, но, как страус, прячет голову в песок, когда ему говорят
о надвигающейся катастрофе, в которой его собственная судьба и уж
наверняка судьба его детей и внуков может оказаться ужаснее любого
фильма ужасов. И эта тотальная социальная апатия накрывает глобалистику
словно могильным курганом.
Наконец, в-третьих, вселенская апатия убаюкивает правительства, и те
все, без единого исключения, встают перед глобалистикой в позу кролика
перед удавом. Вот уж, поистине, по пословице: дитя (народ) не плачет —
мать (правительство) не разумеет. Правда, поначалу правительства едва ли
не всех ведущих держав мира очень испугались. В 1972 г., после первых же
сообщений о сенсационных выводах Форрестера, в замке Лаксенбург под
Веной был спешно создан Международный институт прикладного
системного анализа для проверки степени серьезности обнаруженной
опасности. В институте — редкий случай для того времени — мирно сели
рядом специалисты из США и СССР, их союзников с той и другой стороны.
Несколько институтов того же профиля появилось и в отдельных странах —
в Москве даже два, если не три: собственно для СССР и для СЭВа. Но
вскоре выяснилось, что если катастрофа и грозит, то не через годы, а скорее
через десятилетия. Между тем, если правительства мира отличаются разной
степенью ответственности перед своими избирателями — то перед детьми и
внуками своих избирателей, перед человечеством XXI в. все они без
малейшего исключения полностью безответственны.
И это еще больше укрепляет чувство безысходности, обреченности
человечества перед лицом глобальных проблем современности. Да, с
позиций глобалистики, ввиду пассивности мировой общественности и
бездействия правительств ведущих держав мира, глобальная катастрофа
неизбежна. Но, может быть, выход мыслимо найти за рамками
глобалистики?
И выход, действительно, был найден на совсем ином направлении
междисциплинарных исследований. Ко второй половине 70-х годов, когда
кризис глобалистики — всего лишь на третьем-четвертом году со дня
рождения! — стал проявляться достаточно отчетливо, на нее пошли в атаку
оппоненты из двух диаметрально противоположных лагерей.
Первый лагерь составляли носители мажорных футурологических
традиций 50—60-х годов, когда вера в научно-технический прогресс была
еще непоколебима, будущее рисовалось в розовом свете, а все возникающие
проблемы казались легко разрешимыми с помощью все той же науки и
техники. Наиболее ярким представителем этого течения общественной
мысли стал уже упоминавшийся нами Герман Кан, который отнюдь не
смирился с тем, что его футурологический бестселлер «Год 2000» поблек в
ослепительном взрыве «Футурошока» и первых докладов Римскому клубу, и
до самой своей смерти в 1983 г. (он умер за год до Аурелио Печчеи)
продолжал год за годом выпускать книги, где доказывал, что, несмотря на
