 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Сципион Сигеле: «Преступная толпа. Опыт коллективной психологии»
22
Что касается до активно добрых, то их влияние встречает массу затруднений, так как
если они попытаются вмешаться, реагировать против влияния злых, если они захотят
восстановить спокойствие, то очень часто наткнутся на превратное толкование своих мыслей,
на обвинения в трусости или в чем-нибудь ещ¸ более худшем.
Вот почему если они и дерзнут когда-нибудь на реакцию, то вторично уж этого не
сделают, и влияние (suggestion) тех, которые желают создать что-нибудь серь¸зное, не встретит
никакого препятствия. Сколько людей кричат во время народных восстаний: «смерть!» или «да
здравствует!» только потому, что боятся, если будут безмолвствовать, обвинения со стороны
соседей в трусости. И сколько, на том же самом основании, переходит от слов к поступкам!
Необходима недюжинная сила воли, чтобы воспротивиться тем крайностям, который совершает
окружающая вас толпа, и очень немногие обладают такого рода силой. Большая часть
понимает, что поступает дурно, и вс¸-таки делает это, потому что е¸ толкает и увлекает толпа.
Члены е¸ знают, что не последуй они за общим течением, им прид¸тся расплатиться за это
званием подлецов и сделаться жертвами чужого гнева. Чисто материальный страх быть
обруганным и получить побои соединяется с моральным страхом — прослыть трусом.
У Манцони, в его «Обруч¸нных», мы находим прекрасную страничку с описанием такого
рода нравственной и психической несостоятельности, до которой были доведены порядочные
люди, бывшие в толпе, несостоятельности, выразившейся в полнейшей невозможности
сопротивляться большинству, безрассудно стремящемуся к преступлению: "…Это было
непрерывное движение: все толкали, тащили друг друга; были и остановки, вызванные
сомнением, нерешимостью, постоянной сменой контрастов, решений. Вдруг среди толпы
подымается голос, проклятый голос: «мы найд¸м это перед домом наместника; ид¸м, учиним
суд над ним и разграбим его имущество!» Казалось, что слова эти воскресили у всех в памяти
сделанный уже раньше договор, а не были внезапным, принятым всеми решением… — «К
наместнику, к наместнику!» — других слов не было слышно. Толпа, как один человек,
трогается с места и направляется к названному в столь несчастную минуту дому. —
«Наместник! тиран! мы требуем его живого или м¸ртвого!.»
Ренцо находился в самой середине толпы. Услышав это кровавое предложение, он
почувствовал ужас; что касается грабежа, то он не мог сказать, хорошо ли это или дурно при
такого рода обстоятельствах, но мысль о человекоубийстве внушала ему страшный ужас. Хотя,
повинуясь всеобщему возбуждению, находящемуся в зависимости от народного бедствия, он
был более, чем уверен, что наместник — главная причина голода и ярый враг бедных, тем не
менее, услышав случайно в толпе несколько слов, выражавших желание употребить все усилия,
чтобы его спасти, он тотчас дал себе слово помочь доброму делу…
Какой-то старик, сверкая дикими, горящими глазами, потрясал в воздухе молотком,
вер¸вкой и четырьмя большими гвоздями, которыми, по его словам, он хочет прибить
наместника к дверям собственного дома, убив его чем попало. «Стыдись!» — закричал Ренцо,
испугавшись этих слов и большого числа лиц, им сочувствующих; но подбодр¸нный другими,
которые умолкли, выказывая такой же ужас, он продолжал: «Стыдись! Ты хочешь сделать нас
палачами? Убить христианина? Как же вы хотите, чтобы Бог дал нам хлеба, если мы совершаем
такие страшные вещи? Он пошл¸т нам не хлеб, а свои молнии!» «Ах ты, собака! Ах, изменник
отечеству!» — кричал, кружась как бешенный около Ренцо, один из тех, кто, несмотря на шум,
мог понять эти высоконравственные слова. — «Сюда, сюда! Вот переодетый в крестьянское
платье клеврет наместника; вот шпион; взять его!.» Вокруг него стали раздаваться сотни
голосов: «Что?. Где?. Кто?. Слуга наместника… Шпион.. Наместник в крестьянском платье,
желающий спастись… Где он?. Лови, бей его!» Ренцо замолк: он был уничтожен; он хотел
исчезнуть; несколько лиц, его окружавших, закрыли его собой, стараясь заглушить дышащие
ненавистью к убийствам голоса более сильными криками со своей стороны. Но что его спасло,
так это крики: мйста! мйста! раздавшиеся впереди его…"
Огромное большинство лиц находится в одинаковых с Ренцо обстоятельствах, и, если
сравнение не покажется чересчур смелым, я скажу, что большая часть добрых людей, находясь
среди разъяр¸нной толпы, должна, благодаря роковому закону психического мимизма , вести
себя так, как и те, которые их окружают.
Подобно тому как некоторые животные, чтобы избежать глаз своих врагов и таким
