 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Сципион Сигеле: «Преступная толпа. Опыт коллективной психологии»
24
заставляют его принимать, принижаясь, когда его заставляют стать на колени, и распаляясь
гневом, когда его дразнят, — совершенно так же и животные внезапно испытывают те
состояния, внешние признаки которых они воспроизводят. Обезьяна, кошка, собака, борясь во
время игры, скоро впадают в истинный гнев: так велика у них зависимость между действиями,
позами, выражающими обыкновенно данное состояние сознания, и самим состоянием сознания;
так легко эти две части одного и того же явления переходят одно в другое".
"Если в связи с известной группой впечатлений и происходящими вслед за ними
движениями испытывается обыкновенно ещ¸ какое-нибудь другое впечатление или
движение, —
писал по этому поводу Спенсер, — то со временем последние так тесно
связываются с этой группой, что при появлении последней появляются и они, или, будучи
каким-нибудь образом вызваны, вызывают и эту группу. Если во время нападения на добычу и
е¸ хватания всегда ощущался известный запах, то впечатление этого запаха возбудит те
движения и представления, которые сопровождали акт нападения и хватания добычи. Если за
движениями и впечатлениями, сопровождавшими акт хватания добычи, обыкновенно
следовали укушения, борьба или ворчание, связанные с раздиранием добычи, то, когда начнут
появляться первые, за ними в свою очередь появятся и психологические состояния, тесно
связанные с укушениями, борьбой или ворчанием. И если за этими последними, с своей
стороны, всегда следовало психологическое состояние, сопровождавшее еду, то и оно тоже
будет возбуждено при их возбуждении. Таким образом простое ощущение запаха возбудить
многочисленные и разнообразные состояния сознания, сопровождающие акты нападения,
хватания, умерщвления и разрывания добычи. Зрительные, слуховые, осязательные, вкусовые и
мускульные ощущения, всегда сопровождающие соответствующие фазы этих действий, все
будучи возбуждены в одно и тоже время, образуют, соединившись, желание схватить,
умертвить, разорвать, и дадут толчок движению, направляющему данное животное вслед за
добычей".
Этот отрывок из Спенсера заключает в себе психофизиологический закон, который Шарко
резюмировал следующим образом: «всякое движение, получаемое нашими мышцами извне,
всякая нервная сила, развивающаяся в организме, возбужд¸нном какой-нибудь посторонней и
непроизвольной причиной, определяет целый ряд состояний мозга и изменений в ходе мыслей,
способных передаваться при помощи известной осанки и сопровождающих е¸ экспрессивных
движений».
Итак ясно, что толпа, в которой было выражено какое-нибудь душевное состояние, вроде
гнева или ярости, в одно мгновение будет возбуждена не только чисто внешним образом, но и
приведена в самую реальную ярость. Отсюда легко понять, каким образом, не находясь даже
под влиянием антропологического фактора, она может дойти до преступления.
Все индивиды, входящие в состав толпы, находятся в психологических условиях,
аналогичных с тем, в которых находится один лично возбужд¸нный и оскорбл¸нный индивид.
Поэтому-то преступление, ими совершенное, не будет непонятным зверским поступком, а
скорее реакцией (справедливой или несправедливой, но всегда естественной и вполне
свойственной человеку) против причины или того, что считается причиной этого возбуждения,
чувствуемого, благодаря эпидемии, всеми.
Антропологической фактор, без сомнения, играет немалую роль в преступлениях такого
рода, но главным мотивом, тем не менее, будет реальное чувство гнева и реальное раздражение
большинства. Такое чувство гнева производит преступления толпы, весьма похожие на
действия случайных преступников, доходящих, как известно, до преступления только тогда,
когда их толкает на это сила обстоятельств или внутренние побуждения.
Итак мы подняли первую завесу, скрывавшую за собою тайну непредвиденных
преступлений толпы; теперь постараемся рассмотреть, почему она их совершает.
Нижеследующее соображение поможет нам ещ¸ лучше объяснить это явление.
Мы говорим здесь о неоспоримом психологическом законе, по которому интенсивность
душевного движения возрастает прямо пропорционально числу лиц, разделяющих это
движение в одно и тоже время и в одном и том же месте. В этом заключается причина того
неистовства, до которого доходит подчас энтузиазм или порицание в театрах или в
каком-нибудь другом собрании.
