 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Сципион Сигеле: «Преступная толпа. Опыт коллективной психологии»
51
Благодаря ли только террору и лицемерию, сильные и энергичные люди управляли
массами?
"Нет, это объяснение, — говорит Тард , — очевидно неудовлетворительно. Они были во
главе, благодаря внушаемому ими обаянию. Примера с гипнотиз¸ром достаточно, чтобы понять
глубокий смысл этого слова. Гипнотиз¸р не имеет нужды лгать, чтобы внушить к себе слепое
доверие со стороны гипнотизируемого; ему не нужно устрашать, чтобы достичь пассивного
повиновения. Он очаровывает, вот и вс¸. По моему мнению, это значит, что в гипнотизируемом
заключается некоторая потенциальная сила веры и желаний по отношению ко всевозможным
воспоминаниям, усыпл¸нным, но не умершим, которые эта сила стремится привести в
движение, как воду, поднявшуюся в пруде и не находящую себе выхода, и что, вследствие
особых обстоятельств, один только гипнотиз¸р может открыть ей необходимый выход.
Посмотрим ближе, и всякое обаяние окажется именно таким… Сколько великих людей, от
Рамзеса до Александра, от Александра до Магомета, от Магомета до Наполеона, овладели
таким образом народным духом! Сколько раз продолжительная фиксация такой блестящей
точки, как человеческий гений или слава, заставляли впадать в каталепсию целые народы".
22
Итак, если посоветоваться с историей, если принять, что слова Тарда могут быть
обобщены и приложены ко всем людям, — военачальникам, мыслителям, артистам, —
управлявшим и управляющим массой, то можем ли мы сказать, что большинство само по себе
произвольно подняло этих людей на пьедестал славы? Это, пожалуй, и скажут; но истина будет
заключаться в том, что эти люди сами указали на себя большинству, которое бессознательно
последовало за ними, подобно тому как загипнотизированный следует за своим усыпителем.
Оставляя в стороне эти примеры, представляющие только несколько исключений, мы
можем себя спросить, не происходит ли то, что бывает с гениями, более или менее и со всеми
людьми, превосходящими в ч¸м-либо других? На каком основании закон внушения теряет здесь
все сво¸ могущество?
Легко понять, что нет никакой причины оправдывать это исключение, так как известно, на
основании ежедневных фактов, что внушение сохраняет бесспорное могущество во всех
формах человеческой деятельности.
Средневековый режим, допускавший, чтобы тот, у кого была более сильная рука и более
смелое сердце, строил сво¸ «соколиное гнездо» на вершине горы, тогда как более смирные
собирались в покинутых им хижинах, но подчинялись его власти, — существует и теперь, хотя
обычаи уже и не те. В наше время тот, у кого более ума, смелости, знания жизни, кто в
состоянии внушить другим более доверия, подымается над всеми и увлекает за собою толпу
помимо е¸ сознания.
В религии, в науке, в политике, в торговых делах, в каких угодно проявлениях
человеческого духа, везде вы видите, что вокруг немногих или даже одного лица образуется
целая группа индивидов. Они образуют церковь, школу, класс, партию и сражаются, подобно
солдатам, находясь под влиянием (suggestion) начальника, лучше других олицетворяющего
известное чувство, известное благо, известную идею.
Таким образом, когда касаясь какого-нибудь вопроса, говорят: большинство — такого-то
мнения, то этим указывают на явление, которое должно быть, собственно говоря, выражено
следующим образом: мнение X. внушено большинству . Это значит, что мнение данного лица
(сегодня это — оратор, завтра — журналист и т. д.), имеет в себе столько силы, что обратило на
себя внимание толпы гораздо больше, чем какое-нибудь другое мнение.
"Иметь только внуш¸нные идеи и считать их самопроизвольными — вот, — говорит Тард
,
— иллюзия, свойственная сомнамбулисту и человеку, рассматриваемому, как социальная
единица".
Возвращаясь теперь к вопросу, заданному себе нами выше, мы можем ответить нашим
оппонентам, что они ошибаются, думая, будто деспотизм большинства является триумфом
пошлости; что неверно, будто мир управляется менее интеллигентными, находящимися в
большом числе, но что, наоборот, те, которые находятся в очень малом числе, т. е. самые
22
Тард. Законы подражания. Перевод с фр. Спб. 1893 г.
