 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ков, многие из которых, благодаря благоприятной обстановке, никогда не
попадают в психиатрическую клинику. Война дала несколько интересных
случаев. Один, может быть, следовало бы привести. В призыв попал мужчи-
на тридцати пяти лет, крепкого сложения. Отца он лишился во время своего
младенчества. Мать была вне себя и ходатайствовала перед конгрессом и
непосредственно перед президентом об освобождении сына от службы, так
как он “ее дитя” и ей приходилось спать с ним каждую ночь со времени его
рождения. Пока тридцатипятилетнее дитя было дома, мать тщательно сле-
дила за собой и была, в общем, бодрой и жизнерадостной. После того как
сын вступил в армию, она становилась все более и более небрежной и впада-
ла в отчаяние. Она обладала некоторым состоянием и влиянием, и ей уда-
лось наконец добиться освобождения сына, после чего счастливые отноше-
ния возобновились. Вряд ли можно сомневаться в том, что дальнейшие
шесть месяцев жизни без сына привели бы мать в клинику. Оба эти индиви-
да страдают болезнями личности, настолько же разрушительными, как ту-
беркулез или рак. Но бесплодно было бы искать здесь органического рас-
стройства. Душевное состояние этих индивидов объясняется теми видами
приспособлений, которые никогда ими не отбрасывались в нормальное вре-
мя. Доказательством того, что болезненные изменения личности происходят
вследствие затянувшихся осложнений в поведении, а не вследствие органи-
ческих расстройств, служат многочисленные случаи, когда в новой и подхо-
дящей среде старые реакции ниспровергаются и на их место заступают но-
вые. Индивид переделан с точки зрения реакций и занимает свое нормаль-
ное место в обществе. Новая тренировка (“лечение”) хотя и труднее, однако
нисколько не таинственней и не чудесней, чем обучение младенца хватанию
леденца или отдергиванию руки от пламени свечи.
