 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
личность.
Физическая личность. В каждом из нас телесная организация пред-
ставляет существенный компонент нашей физической личности, а некото-
рые части тела могут быть названы нашими в теснейшем смысле слова. За
телесной организацией следует одежда. Старая поговорка, что человеческая
личность состоит из трех частей: души, тела и платья,
— нечто большее,
нежели простая шутка. Мы в такой степени присваиваем платье нашей лич-
ности, до того отождествляем одно с другой, что немногие из нас, не колеб-
лясь ни минуты, дадут решительный ответ на вопрос, какую бы из двух аль-
тернатив" они выбрали: иметь прекрасное тело, облаченное в вечно грязные
и рваные лохмотья, или под вечно новым костюмом скрывать безобразное,
уродливое тело. Затем ближайшей частью нас самих является наше семейст-
во, отец и мать, жена и дети - плоть от плоти и кость от кости нашей. Когда
они умирают, исчезает часть нас самих. Нам стыдно за их дурные поступки.
Если кто-нибудь обидел их, негодование вспыхивает в нас тотчас, как будто
мы сами были на их месте. Далее следует наш домашний очаг, наш home.
Происходящее в нем составляет часть нашей жизни, его вид вызывает в нас
нежнейшее чувство привязанности, и мы неохотно прощаем гостю, который,
посетив нас, указывает недостатки в нашей домашней обстановке или пре-
зрительно к ней относится. Мы отдаем инстинктивное предпочтение всем
этим разнообразным объектам, связанным с наиболее важными прак-
тическими интересами нашей жизни. Все мы имеем бессознательное влече-
ние охранять наши тела, облекать их в платья, снабженные украшениями,
лелеять наших родителей, жену и детей и приискивать себе собственный
уголок, в котором мы могли бы жить, совершенствуя свою домашнюю об-
становку.
Такое же инстинктивное влечение побуждает нас накапливать состоя-
ние, а сделанные нами ранее приобретения становятся в большей или мень-
шей степени близкими частями нашей эмпирической личности. Наиболее
тесно связаны с нами произведения нашего кровного труда. Немногие люди
не почувствовали бы своего личного уничтожения, если бы произведение их
рук и мозга (например, коллекция насекомых или обширный рукописный
труд), созидавшееся ими в течение целой жизни, вдруг оказалось уничто-
женным. Подобное же чувство питает скупой к своим деньгам. Хотя и прав-
да, что часть нашего огорчения при потере предметов обладания обусловле-
на сознанием того, что мы теперь должны обходиться без некоторых благ,
которые рассчитывали получить при дальнейшем пользовании утраченными
ныне объектами, но все-таки во всяком подобном случае сверх того в нас
остается еще чувство умаления нашей личности, превращения некоторой
части ее в ничто. И этот факт представляет собой самостоятельное психиче-
ское явление. Мы сразу попадаем на одну доску с босяками, с теми pauvres
diables (отребьем), которых мы так презираем, и в то же время становимся
более чем когда-либо отчужденными от счастливых сынов земли, властели-
нов суши, моря и людей, властелинов, живущих в полном блеске могущест-
ва и материальной обеспеченности. Как бы мы ни взывали к демократиче-
ским принципам, невольно перед такими людьми явно или тайно мы пере-
живаем чувства страха и уважения.
Социальная личность. Признание в нас личности со стороны других
представителей человеческого рода делает из нас общественную личность.
Мы не только стадные животные, не только любим быть н обществе себе
