 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Кант различал эгоизм, себялюбие, philautia — себялюбие благоволения
— и удовольствие от себя самого, себялюбие удовольствия. Но даже “ра-
зумное себялюбие” должно ограничиваться нравственными принципами,
удовольствие от самого себя должно быть подавлено, и человек должен
прийти к ощущению своего смирения перед святостью моральных законов
10
.
Человек должен видеть для себя высшее счастье в исполнении своего долга.
Реализация морального закона — а следовательно, достижение собственно-
го счастья — возможна единственно в составе целого — нации, государства.
Но “благоденствие государства” — a salus reipublicae supremo, lex. est
11
— не
совпадает с благоденствием отдельных граждан и их счастьем
12
.
Несмотря на то что Кант питал, безусловно, большее уважение к не-
прикосновенности личности, чем Кальвин и Лютер, он отрицал за человеком
право протестовать даже в условиях наиболее деспотического правления;
протест должен караться смертью, если он несет угрозу суверену
13
. Кант ви-
дел в природе человека врожденную склонность к злу
14
, для подавления ко-
торой необходим моральный закон, категорический императив, чтобы чело-
век не превратился в зверя, а общество не вверглось бы в дикий хаос.
В философии эпохи Просвещения стремление человека к соб-
ственному счастью находило больший отклик, чем у Канта, — например, у
Гельвеция. В современной философии эта тенденция наиболее радикальное
выражение нашла у Штирнера и Ницше
15
. Но хотя они занимают позицию,
противоположную Кальвину и Канту, они тем не менее согласны с ними в
том, что любовь к другим и любовь к себе не одно и то же. Любовь к другим
они осуждали как слабость и самопожертвование, в противовес чему выдви-
гали эгоизм и себялюбие — которые они тоже путали между собой, не про-
водя между ними различия
— как добродетель. Так, Штирнер говорил:
“Итак, решать должны эгоизм, себялюбие, а не принцип любви, не мотивы
любви вроде милосердия, доброты, добродушия или даже справедливости
—
ибо
iustitia тоже феномен любви, продукт любви; любовь знает только
жертвенность и требует самопожертвования”
16
.
Тот вид любви, который осуждается Штирнером, — это мазохистская
зависимость, в которой человек сам себя превращает в средство другого для
достижения им своих целей. Порицая эту концепцию любви, он, однако, не
смог избежать формулировки, которая, будучи весьма спорной, преувеличи-
вает этот момент. Разрабатываемый Штирнером позитивный принцип
17
про-
11
“Благо государства — высший закон” (лат.).
3
Kant I. Immanuel Kant's Werke (Berlin: Cassirer), в частности “Der
Rechtslehre Zweiter
Teil” I. Abschnitt, par. 49, p. 124, я переводил с немецкого текста, поскольку эта часть была
пропущена в английском переводе “The Metaphysics of Ethics” (by I. W. Semple. Edinburgh,
1871).
4
Ibid. P. 126.
5
Ср.: Kant 1. Religion within the Limits of Reason Alone. Chicago, 1934.
Book I. (См.:
Кант И. Религия в пределах только разума. Часть первая //Трактаты и письма. —М., 1980.)
6
Чтобы не раздувать эту главу по объему, я обращусь лишь к развитию современной
философии. Те, кто изучал философию, знают, что в этике Аристотеля и Спинозы себялю-
бие рассматривалось как добродетель, а не грех — в противоположность Кальвину.
16
Stirner M. The Ego and His Own. London, 1912. P. 339.
17
Одна из формулировок этого принципа, к примеру, такова: “Но каким образом человек про-
