Navigation bar
  Print document Start Previous page
 12 of 18 
Next page End  

Известный пример — группа Cannibal Corpse, не только обязанная теме канниба-
лизма своим названием, но и муссирующая эту тему по преимуществу
55
. Известны
компьютерные игры, акцентирующие тему каннибализма. Такова, в частности, иг-
ра «Пещеры и Драконы»,  участники которой разыгрывают нечто вроде охоты
друг за другом в обстановке, воспроизводящей стереотипы квази-Средневековья.
Правила игры предписывают роли, характер которых оговаривается в руководстве:
так, например,
«грабители нападают на людей, избивают их и съедают часть своей добычи. То,
что им не хочется есть, они загрязняют своими экскрементами. Люди-ящерицы являются
всеядными, но предпочитают в качестве еды употреблять человеческое тело. Поэтому они
устраивают ловушки для людей, сажают их в темницы, а всю добычу (в том числе, мерт-
вых) приносят в свои норы для жуткого пиршества»
56
.
Истории, рассказываемые о каннибалах в литературе и кино, в дискурсе
массовой культуры дополняются свидетельствами и слухами о реальных людо-
едах. Регулярно возникающие истории о похищении детей и приготовлении из
них котлет и шашлыков с формальной точки зрения в значительной мере воспро-
изводят фольклорные стереотипы. В Англии и во Франции таковы образы гиган-
тов-людоедов (Fee-Fi-Fo-Fum и ogresses), в Германии — «каннибалические» исто-
рии из сборника братьев Гримм («Гензель и Гретель», «Кустарник», «Снегурочка»,
«Грабитель-жених»), в России — сказки о Бабе-яге (В.Ф. Миллер считал их даже
пережитком действительного каннибализма)
57
. Эффект всех этих образов в исто-
рической перспективе, вероятно, нельзя совсем сбрасывать со счета, но очевидно
и то, что сегодня их дидактически-психологическое значение, как и значение тра-
диционных сказок вообще, постепенно сходит на нет, при этом сами образы, с од-
ной стороны, становятся все более абстрактными, а с другой — в этой абстракт-
ности — слишком заурядными и семиотически «заменимыми». 
Интересное исследование Рут Боттингхаймер об истории иллюстраций к
каннибалическим сказкам из сборника братьев Гримм позволяет судить об этом
лишний раз. Представимый «облик» людоеда эволюционирует в иллюстрациях
XX века в направлении все большего «разволшебствления» и своеобразной «со-
циализации» (во времена нацизма гриммовские людоеды, например, нарочито
изображаются похожими на негров и евреев).
58
В отличие от традиционных сказок
о каннибалах современные истории о каннибализме служат примером последнего
рода: акцент в данном случае стоит не на «волшебстве», а на повседневности. Т.А.
Новичкова, рассматривавшая рассказы о каннибализме в контексте бытования го-
родских криминальных легенд, справедливо отмечает, с этой точки зрения, их со-
циально регуляторную функцию. Истории о каннибализме в приводимых ею при-
мерах — это истории, мораль которых состоит в их нарочитой заурядности: «для
живого бытования рассказа важны не конкретные источники информации (имена
садистов, точное место преступления не называется), а беспрепятственное под-
ключение к текущим проблемам и способность возбудить интерес слушателей по-
вествованием о событии, которое могло произойти с любым из нас»
59
                                                                
55
См.: Специальный выпуск журнала Rock City: Death City—1 (Спб., 1993, пагинация не указана).
С 1990 по 1996 год вышло 6 альбомов группы с приложением текстов песен. Менее свирепы тек-
сты другой «каннибалической» группы Fine Young Cannibals.
56
Цит. по: Стеффон Джеффри. Сатанизм и новое язычество. С. 51.
57
MacCulloch J. The childhood of fiction. A study of Folk-tales and primitive Thought. London, 1905.
Ch. X; Warner Marina. No go the Bogeyman. Scaring, Lulling and Making Mock. P. 63—66, 301—325.
58
Bottigheimer Ruth B. The face of Evil // Fabula. Bd. 29. Heft. 3/4. 1988. S. 326—341. Ср.: Thomsen
C. W. Menschenfresser in der Kunst und Literatur. Wien, 1983.
59
Новичкова Т.А. Два мира — земной и космический — в современных народных легендах // Рус-
Hosted by uCoz