Navigation bar
  Print document Start Previous page
 13 of 18 
Next page End  

Рассказы о людоедах рисуют прецеденты, пугающие своей всеобщностью
и не исключительностью: «Герои-злодеи, прежде чем показать свое истинное ли-
цо, прячутся под маской случайного прохожего», «уединенный дом в лесу или на
краю деревни обернулся современной квартирой, так что ужасное, возможно,
происходит в вашем доме»
60
. Чрезвычайное становится обыденным. Примером
тому могут служить широко распространенные в европейском и американском
фольклоре истории о матерях, убивающих и пожирающих собственных младен-
цев: в Америке 1970-х годов в функции такой легенды выступают варианты исто-
рии о «хиппи-сиделке», приготовляющей из ребенка рагу,  в Швеции — о матери,
которая в послеродовом шоке зажарила своего ребенка и подала его на стол сво-
ему мужу
61
. Метафоры каннибализма тривиализуются и распространяются на быт
в значении, служащем при этом не только для выражения сумасшествия, но также
алчности, наживы, потребления (см., например, контексты таких слов как «миро-
ед» или «кровосос»
62
) и, как следствие — приобретают определенные риториче-
ские смыслы — сатирические, иронические или обличительные (образ «Эллочки-
людоедки» в «Двенадцати стульях» И. Ильфа и Е. Петрова, «Аборигены съели Ку-
ка» Владимира Высоцкого. Глеб Горбовский рисует каннибалическое пиршество в
коммуналке: поэт отдает себя на съедение соседям (стихотворение «Поэт и комму-
налка», 1956). Юрий Шевчук поминает людоедов в популярном шлягере: «Челове-
чье мясо сладко на вкус / Это знают иуды блокадных зим / Что вам на завтрак, опять
Иисус? / Ешьте, но знайте, мы вам не простим»). 
При реальности действительных случаев каннибализма, последние инкор-
порированы в этих условиях в такую систему информационных предпочтений, где
они кажутся определяемыми самой этой системой, а не наоборот. Мир, репрезен-
тируемый каннибализмом, — это, говоря на языке избитой метафоры, «перевер-
нутый мир». Такой мир не исключает смеха — осмеянное страшное не так страш-
но. Можно смеяться и над каннибалами, их образ может быть, в общем-то, не ме-
нее смешон, чем образ покойников, вампиров, разбойников. Марина Уорнер, пи-
савшая недавно о фольклорных механизмах устрашения и специально — об обра-
тимости страшного и смешного, приводит соответствующие примеры на тему
каннибализма, важные для западной культуры
63
. В русском фольклоре характер-
ным примером того же рода может служить изображение разбойников в популяр-
ных пьесах народного театра  — разбойники здесь помимо прочего еще и людо-
еды. Судя по разным записям одной из таких пьес «Шайка разбойников», упоми-
нание о людоедстве в них не случайно — это, так сказать, нарративная формула и
                                                                                                                                                                                             
ская литература. 1990. ¹  1. С. 135.
60
Там же.
61
Bengt of Klintberg. Review in: Brunvand J. H. The Vanishing Hitch-hiker. American Urban Legends
and their Meanings. N. Y., London, 1981 // ARV. Scandinavian Yearbook of Folklore. 1981. Vol. 37. P.
189. См. также: Langer Marie. Le Mythe de l’enfant roti // Revue francaise de psychoanalyse. 1952. T.
16. Заметим что некоторым этнологам роль женщин в каннибализме представляется вообще осо-
бенной. Для К. Леви-Строса такая роль — результат семиотической реализации оппозиции «муж-
ское/ женское — человеческое/нечеловеческое, враждебное человеку» (Levi-Strauss C. Cannibalism
and Ritual Transvestism // Levi-Strauss C. Anthropology and Myth. Lectures 1951—1982. Oxford, 1987),
для
Дж. Гузателли
наследие
оргиастических
ритуалов
с
участием
женщин (Gusatelli G. Ucci,
Ucci: Piccolo manuale di gastronomia fiabesco. Milano, 1983). Феминистский взгляд на предмет тако-
го мнения: Bottingheimer R. B. The Face of Evil. P. 328, ff. Примером популярной рецепции про-
блемы может служить «мужской» веб-сайт, посвященный женскому насилию и, в частности, жен-
скому каннибализму: http://www.vix.com/ pub/men/battery/cases/cannibal.html 
62
Новичкова Т.А. Два мира... С. 135.  Те же аналогии находим в гаитянских представлениях о кан-
нибалах: «Удачливых людей следует также опасаться как оборотней и демонов, они сами «едят»
людей или это делают зомби, которыми они владеют» (Bourguignon E. The Persistence of Folk
Belief: Some Notes on Cannibalism and Zombis in Haiti. P. 43). 
63
Warner M. No go the Bogeyman. Scarring, Lulling and Making Mock. P. 107—109, 136 ff.
Hosted by uCoz