 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Михаил Ефимович Литвак: «Психологическое айкидо»
14
выйдет из того не дело, только ж мука».
Обучающийся психологической борьбе в процессе занятий должен проанализировать
содержание своего Родителя, разрушить ненужные ограничения и выработать новые навыки, а
это вполне возможно.
Для примера возьмем несколько фрагментов из романа Д. Лондона «Мартин Иден».
Молодой матрос Мартин Иден влюбляется в девушку из буржуазной среды Руфь Морз. У нее
тоже возникло влечение к Мартину. Роман глубоко психологичен. Отдельные его эпизоды
наглядно иллюстрируют борьбу Дитяти и Родителя, которая является сутью внутриличностного
конфликта. Hа разных этапах Взрослый становится то на сторону Дитяти, то на сторону
Родителя.
Рассмотрим сцену, где Мартин Иден впервые попал к Морзам. Он, прежде чем
переступить порог, неловко сдернул кепку с головы. В просторном холле он как-то сразу
оказался не на месте. Он не знал, что сделать со своей кепкой, и собрался уже запихнуть ее в
карман, но в это время Артур взял кепку у него из рук и сделал это так просто и естественно,
что парень был тронут.
Огромные комнаты, казалось, были тесны для его размашистой походки — он все время
боялся зацепить плечом за дверной косяк или смахнуть безделушку с камина. Его большие руки
беспомощно болтались, он не знал, что с ними делать. И когда ему показалось, что он вот-вот
заденет книги на столе, он отпрянул, как испуганный конь, и едва не повалил табурет у рояля.
Капли пота выступили у него на лбу, и, остановившись, он вытер лицо носовым платком, обвел
комнату сосредоточенным взглядом, но в этом взгляде все еще была тревога, как у дикого
животного, опасающегося западни. Он был окружен неведомым — боялся того, что его
ожидало, не знал, что ему делать.
Что здесь интересно с точки зрения структурного анализа? Мартин Иден попал в
незнакомую обстановку. В программе его Родителя не было необходимых для данной ситуации
автоматизированных шаблонов поведения. Его Взрослый взял управление на себя. И хотя он
выглядел неловко, именно он мыслил, а не Артур, хотя его поведение было «просто и
естественно», так как шло от Родителя.
Hо вот пришла Руфь. Она говорила свободно и легко (работа Родителя Руфи). Из
дальнейшего изложения видно, что она, не вдумываясь, пересказала мнение своей среды. Hо
вдруг она поймала его пылающий взгляд. Еще ни один мужчина не смотрел на нее так, и этот
взгляд смутил ее. Она запнулась и умолкла. От нее вдруг ускользнула нить рассуждений. Этот
человек пугал ее, и в то же время ей почему-то было приятно, что он на нее так смотрит
(задавленное Родителями Дитя выходит в жизнь). Привитые воспитанием навыки (Родитель)
предостерегали ее против опасности и силы этого коварного обаяния; но инстинкт (Дитя)
звенел в крови, требуя, чтобы она забыла, кто она и что она, и устремилась навстречу гостю из
другого мира.
И пока Мартин Иден говорил, Руфь смотрела на него с восхищением. Его огонь согревал
ее. Она впервые почувствовала, что жила, не зная тепла. Ей хотелось прильнуть к могучему,
пылкому человеку, в котором клокотал вулкан силы и здоровья (желание Дитяти). Желание это
было так сильно, что она с трудом сдерживала себя (Взрослый и Родитель). Hо в то же время
что-то (Родитель) и отталкивало ее от Мартина. Отталкивали эти израненные руки, в кожу
которых словно въелась житейская грязь, эти вздувшиеся мускулы, шея, натертая воротничком.
Его грубость пугала ее. Каждое грубое слово оскорбляло слух (не слух, а Родителя). И все-таки
ее влекла к нему какая-то, как ей казалось, сатанинская сила. Все, что так твердо устоялось н ее
мозгу, вдруг стало колебаться (нападки на Родителя Руфи). Его жизнь опрокидывала все
привычные ее условные представления. Жизнь уже не казалась ей чем-то серьезным и трудным,
а скорее игрушкой, которой приятно поиграть, повертеть во все стороны, но которую можно и
отдать без особого сожаления. «Вот и ты играй, — говорил ей внутренний голос, — прижмись к
нему, если тебе так хочется, обними его за шею». Ее ужаснула легкомысленность этих
побуждений, но она напрасно заставляла себя думать о своей чистоте, своей культуре — обо
всем том, что отличало ее от него. Посмотрев кругом, Руфь увидела, что и остальные слушают
его как завороженные, но в глазах своей матери она прочла тот же ужас, восторженный, но все
же ужас, и это придало ей силы (получила поддержку от Родителя матери). Да, этот человек,
