 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Следила пристально за жертвою покорной,
Вздох наслаждения пытаясь уловить,
О благодарности мечтая непритворной,
Которую глаза могли бы вдруг явить.
"По вкусу ли тебе, дитя, игра такая?
Уразумела ли ты, дева, что нельзя
Собою жертвовать, злодею потакая,
Который розы мнет, растлением грозя?
Мой поцелуй летуч и легок, шаловливый;
Он, словно мотылек, порхал бы да порхал,
А если бы не я, любовник похотливый
В неистовстве бы всю тебя перепахал.
И по тебе могла проехать колесница
Жестоких алчных ласк подковами коней;
О Ипполита, ты, любовь моя, сестрица,
Мое земное все, смущайся и красней,
Но только не таи лазурно-звездных взоров,
В которых для меня божественный бальзам;
Сподоблю я тебя запретнейших растворов,
Чарующему сну навек тебя предам".
И отвечала ей со вздохом Ипполита:
"Нет, я не жалуюсь, но тайною виной
Я заворожена, подавлена, убита,
Как будто согрешив на трапезе ночной.
Вот-вот я упаду под натиском страшилищ
И черной нежити, внушающей мне жуть;
Куда б ни кинулась я в поисках святилищ,
Кровавый горизонт мне преграждает путь.
Скажи, что делать мне с тревогою моею?
На что решились мы? Чуть вспомню - содрогнусь!
"Мой ангел", - говоришь ты мне, а я робею,
И все-таки к тебе губами я тянусь.
Что ты таишь, сестра, во взоре неотвязном?
Мы обе пленницы возвышенной мечты,
Пускай ты западня, влекущая соблазном,
Пускай погибели моей начало ты!"
Дельфина же, тряхнув трагическою гривой,
Как бы с треножника бросая грозный взгляд,
Вскричала, властностью дыша нетерпеливой:
"Кто смеет поминать в связи с любовью ад?
Будь проклят навсегда беспомощный мечтатель,
Который любящих впервые укорил
И в жалкой слепоте, несносный созерцатель,
О добродетели в любви заговорил.
Кто хочет сочетать огонь с холодной тенью,
Надеясь разогреть скучающую кровь
И тело хилое, подверженное тленью,
Тот солнцем пренебрег, а солнце есть любовь.
Предайся жениху в преступно глупом блуде,
Пусть искусает он тебя наедине;
Свои клейменые поруганные груди
