 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
тенденций, сверхтрудным торможением — задержкой, какой-нибудь навязчивой тенденции или вообще
сверхсильным эмоциональным возбуждением. Роль конфликта противоположно направленных
тенденций или задержки какой-нибудь навязчивой тенденции в качестве механизма аффекта выявило на
обширном и разнообразном экспериментальном материале посвящ¸нное аффектам исследование А. Р.
Лурия.
[А. Р. Лурия, неопубликованная докторская диссертация, существенно переработанное
исследование, появившееся в печати в 1931 г. по-русски и в 1933 г. по-английски в Америке;
А. Р.
Лурия, К анализу аффективных процессов:
Дис. ... докт. психол. наук. М., 1937.]
По данным этого
исследования, конфликт вызывает тем более резкое аффективное состояние, чем ближе к моторной
сфере он разыгрывается: здесь в аффективном состоянии нарушаются прежде всего высшие
автоматизмы, утрачиваются обобщ¸нные схемы действий. По мере того как конфликт переносится в
интеллектуальную сферу, его патогенное влияние обычно ослабляется, и аффект легче подда¸тся
преодолению.
Конфликтная, напряж¸нная ситуация, в которой образуется аффект, определяет вместе с тем и
стадию, в которой он может — и значит должен — быть преодол¸н. Если часто говорят, что человек в
состоянии аффекта теряет голову и потому совершает безответственные поступки, то в известном
смысле правильно обратно: человек потому теряет голову, что, отдавши себя во власть аффекта,
преда¸тся безответственному действию — выключает мысль о последствиях того, что он делает,
сосредоточивается лишь на том, что его к этому действию толкает; именно сам этот процесс
напряж¸нного бездумного действия без мысли о последствиях, но с острым переживанием порыва,
который тебя подхватывает и нес¸т, он-то именно пуще всего дурманит и пьянит. Законченно
аффективный характер эмоциональная вспышка приобретает лишь тогда, когда она прорывается в
действии. Поэтому вопрос должен ставиться не так: преодолевайте — неизвестно каким образом — уже
овладевший вами аффект, и вы не допустите безответственного аффективного поступка как внешнего
выражения внутри уже в законченном виде оформившегося аффекта; а скорей так: не давайте
зародившемуся аффекту прорваться в сферу действия, и вы преодолеете свой аффект, снимете с
нарождающегося в вас эмоционального состояния его аффективный характер. Чувство не только
проявляется в действии, в котором оно выражается, оно и формируется в н¸м — развивается,
изменяется и преобразуется.
Страсти
С аффектами в психологической литературе часто сближают страсти. Между тем общим для них
собственно является лишь количественный момент интенсивности эмоционального возбуждения. По
существу же они глубоко различны.
Страсть — это такое сильное, стойкое, длительное чувство, которое, пустив корни в человеке,
захватывает его и владеет им. Характерным для страсти является сила чувства, выражающаяся в
соответствующей направленности всех помыслов личности, и его устойчивость; страсть может давать
вспышки, но сама не является лишь вспышкой. Страсть всегда выражается в сосредоточенности,
собранности помыслов и сил, их направленности на единую цель. В страсти, таким образом, ярко
выражен волевой момент стремления; страсть представляет собой единство эмоциональных и волевых
моментов; стремление в н¸м преобладает над чувствованием. Вместе с тем характерным для страсти
является своеобразное сочетание активности с пассивностью. Страсть полонит, захватывает человека;
испытывая страсть, человек является как бы страдающим, пассивным существом, находящимся во
власти какой-то силы, но эта сила, которая им владеет, вместе с тем от него же и исходит.
Это объективное раздвоение, заключающееся в природе страсти, служит отправной точкой для
двух различных и даже диаметрально противоположных е¸ трактовок; притом в трактовке этой частной
проблемы находят себе яркое выражение две различные общефилософские мировоззренческие
установки. Было даже время, время Р. Декарта и Б. Спинозы, когда именно эта проблема — вопрос о
природе страстей — стала одной из основных философских, мировоззренческих проблем. На ней
стоические тенденции столкнулись с христианскими традициями.
Для традиционной, в своей основе христианской, концепции всякая страсть, страсть как таковая,
является т¸мной фатальной силой, которая ослепляет и полонит человека. В ней сказывается роковая
власть низшей телесной природы человека над е¸ высшими духовными проявлениями. Она поэтому в
своей основе всегда зло. «Страсти души» («Passions de l’ame») Р. Декарта и «Этика» Б. Спинозы,
половина которой — книги III и IV — составляет трактат о страстях, противопоставили этой трактовке,
которая и в дальнейшем ещ¸ продолжает держаться (на ней построены, в частности, классицистские
